Расшифрованный Сталин

3. Репрессии по «национальной» линии. В 1937 – 1938 годах были осуждены либо ограничены в правах по «национальным линиям» целый ряд представителей «иностранных» для СССР национальностей (поляки, латыши, греки, румыны и др.). Показательно, что аресты по «германской линии» были минимальными в АССР немцев Поволжья, так как проживавшие там обрусевшие немцы не воспринимались советским руководством как иностранцы.

Объяснение этих событий довольно простое – Судеты. Именно наличие там мощной национальной «пятой колоны», связывавшей свое будущее с «фатерляндом», обусловило сначала юридическое обоснование, а затем и расчленение суверенного государства.

Устранение реальной (как в случае с поляками, которые на протяжении всего периода после Рижского мира весьма активно работали в приграничных к Речи Посполитой областях и отнюдь не в рамках межгосударственных соглашений о приграничном сотрудничестве) и потенциальной угрозы применения «генлейновской» политтехнологии против СССР – достаточно очевидная причина указанных событий.

4. Ягода = Ежов?! Уже упоминавшийся мной уважаемый Кирилл Борисович Назаренко допускает небольшую, но принципиальную ошибку, утверждая, что «для того чтобы прекратить волну репрессий, потребовалось уничтожить двух руководителей службы государственной безопасности: Ягоду и затем Ежова…» [30]

Очевидно, что Ягода был «уничтожен» не для того, чтобы «прекратить волну репрессий», а наоборот, для начала эффективной «большой уборки», которую он, будучи связанным с антисоветским подпольем, всячески саботировал, ведя свою политическую игру.

Что касается Ежова, то и здесь не все так просто. По моему мнению, Николай Иванович – одна из самых демонизированных и трагических фигур в нашей истории.

Судите сами: несмотря ни на что, этому человеку, под чьим непосредственным руководством были разгромлены «пятая колонна» и военный заговор, мы обязаны своей жизнью и жизнью нашей Родины. Ведь Великая Победа над фашизмом – это во многом результат и его работы! И в тех реально чрезвычайных условиях он достойно справился с возложенными на него обязанностями. Пойманная с поличным «пятая колонна» путем клеветы и оговоров часто САМА пыталась выдать в качестве «сообщников» и подвести под арест как можно больше невинных людей, чтобы таким способом показать абсурдность проводимой «большой уборки» (эти факты описаны многими, даже либероидными, авторами!). Некоторые, подчас и психически нестабильные люди путем доносов, «под шумок», старались обстряпать свои личные и карьерные дела. Безусловно, были «перегибы на местах», вплоть до откровенного садизма некоторых сотрудников НКВД. В таких условиях разобраться в этой «каше», сдержать процесс практически в «хирургических» рамках (не спешите возмущаться, масштаб репрессий разберем чуть ниже!) – надо признать, что Николаю Ивановичу Ежову это удалось. Справился ли кто-нибудь со сложнейшей задачей «большой уборки» лучше? Возможно. Но в реальной истории я не нахожу ни подтверждения, ни опровержения этому тезису.

За что же сам Ежов оказался в конце концов в расстрельном подвале, если со своими обязанностями на посту руководителя НКВД он справлялся практически оптимально в тех тяжелейших условиях? На этот вопрос сам Николай Иванович ответил в своем последнем слове на судебном процессе: «Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил». [42] Простоватый (незаконченное «низшее» образование) Николай Иванович не прошел испытания «медными трубами»: опьяненный широчайшими полномочиями и возможностями, под влиянием своего окружения в той его части, которая досталась ему «в наследство» от Ягоды, он начал, как и его предшественник, вести «свою игру», оказался вовлеченным в политические авантюры, за что и поплатился головой, так как в то грозное время было не до сантиментов.

5. Масштаб «большой уборки»

Теперь о масштабе «большой уборки». Один из самых авторитетных исследователей этого вопроса В.Н. Земсков сообщает: «По документально подтвержденным данным, в 1937 – 1938 годах по политическим мотивам было осуждено 1 344 923 человека, из них 681 692 приговорено к высшей мере» [43] (данные по освобожденным в 1939 – 1940 годах разнятся – от 223 800 по Хлобустову [44] до 837 000 по Барсенкову – Вдовину [21]).