Расшифрованный Стоунхендж. Обсерватория каменного века

Одно-единственное ясное утро случилось 20 июня, в канун дня солнцестояния. Телевизионщики решили снять, как Солнце всходит почти над Пяточным камнем, «на тот случай, если завтра погода испортится». В объективе камеры показался сам камень, черный на фоне светлеющего горизонта, солнце за ним и ворона. Эта птица, появление которой всегда считалось дурной приметой, впорхнула в кадр в самый критический момент и села на одну из важнейших точек комплекса – верхушку Пяточного камня. Съемочная группа разразилась криками, похожими на первобытные.

Непосредственно в знаменательный день, 21 июня, восход Солнца ожидался в 4:59 по британскому летнему времени (на которое переходят весной для экономии электроэнергии). Телевизионщики приготовились заранее. Их примеру последовали и десятки зевак, ученых, студентов, друидов, танцовщиков «моррис дэнс»[40], разномастная публика вроде меня и полиция. Полиции было много, потому что прошел слух, будто монумент в этот день почтят своей дракой две противоборствующие молодежные группировки: стиляги и рокеры. Камни обнесли колючей проволокой. Вокруг кольца сарсенов поставили военизированную полицию, констеблей и полицейских собак. Однако драка не состоялась. Четверо длинноволосых рокеров подъехали на своих ревущих мотоциклах. Но никто из стиляг не вышел им навстречу.

Перед наступлением волшебного мига главными действующими лицами стали друиды. Им разрешили зайти за колючую проволоку, чтобы провести скромный, полный печали вымышленный ритуал среди камней, которые, наверное, уже окружал ореол таинственности, когда в Британию прибыли настоящие друиды – жрецы, учителя, целители, ритуальные палачи. Это было нелепое, трогательное и пафосное действо. Музыкант играл во мраке на арфе. Группа людей в белых одеждах поклонилась Пяточному камню и торжественно прошествовала по кругу, помахивая дубовыми веточками, кадя медниками и бормоча что-то нараспев. Небо стало серым.

Точно в 4:59 почтенный старший друид возгласил: «Встань, о Солнце!» Возможно, «о Солнце» послушалось его. Астрономические расчеты подсказывали, что так и должно произойти. Но своими глазами мы этого увидеть не смогли. Небо поменяло цвет с серого на темно-серый. Пошел дождь, поливая равнодушными потоками и друидов, и телевизионщиков.

Затмение Луны также произошло по расписанию в 2 часа ночи 25 июня – где-то в непроницаемой дымке, закрывшей часть неба.

Итак, Стоунхендж: мемориал преданным воинам, дворец царей Северных земель, храм древних богов? Буддистская усыпальница, алтарь друидов, площадка для проведения боев, замок царицы? Место встречи инопланетян, передвигающихся на летающих тарелках? Послание с Земли в космос? Кладбище, судилище, лечебница, рыночная площадь, сельскохозяйственная постройка? Городская управа? Школа, училище, собор? Хранилище тайных знаний погибшей Атлантиды? Святилище, место поклонения змиям или душам умерших, вход в мир мертвых? Памятник жизни в мире живых? Обсерватория?

Чем-то из этого он никогда не был, но остальным – был.

Чем же именно?

На протяжении многих веков он играл важную роль в жизни людей. Потом водоворот жизни покинул его. Его применение, предназначение и сила были забыты, как и его мертвые. Долгие столетия стоял он в безмолвии и запустении, окруженный тайнами[41]. Величайший европейский монумент мегалитической эры, превосходящий Озимандию Шелли по размерам и безмолвию, кажется, застыл в вечном карауле над глубинными тайнами своего прошлого.

В последнее время некоторые из этих тайн были разгаданы. Археология и близкие ей науки нашли ответы на часть вопросов «кто?», «когда?» и «что?», относящихся к сооружению. Астрономия помогла разобраться с вопросом «зачем?». Однако многое остается по-прежнему неизвестным.

Я думал: несмотря на всю значительность последних открытий, впереди нас ожидают открытия еще более потрясающие. И меня все больше переполняло уважение к строителям эпохи неолита, уважение, которое не покидало меня с той минуты, когда компьютер впервые показал нам потрясающее мастерство и точность направлений на небесные светила. Мне в голову пришла мысль, не совсем всерьез, но все же, что любая книга о Стоунхендже или другом мегалитическом монументе должна предваряться посвящением «Человеку каменного века, непонятому, оклеветанному, недооцененному». Я не поместил подобную фразу в своей книге лишь по одной причине. Я думаю, что сумел оценить его и не сказал о нем неправды. Однако я точно знаю, что до конца не понял его. А кто понял?