Рассинхрон

– Моя школа, – сказал Хэнк, с трудом выговаривая каждое слово. – Но, возможно, он просто глуповат.

– Да, это бывает, – кивнул Ричи.

– Нет, я тут подумал… – начал Ингрейв.

– О!

– Я подумал, что подкладывать девчонок-доминанток под других доминантов большого ума не надо, – продолжил Ингрейв, и Ричи в отражении благосклонно кивнул. – Значит, есть смысл подкладывать их под двойников. Но двойники только повторяют движения и лишены самостоятельности, значит, в то же время и здесь, в доминантном «Холидее», должно происходить нечто подобное. Но двойники девчонок мертвы.

Улыбка Ричи поблекла.

– Ты вступаешь на очень тонкий лед, Хэм. Тебе может это не понравиться.

– Я понимаю. Ты как, уже вызвал сюда ребят?

Ричи шевельнул плечами.

– А как ты хотел?

– Ага, тогда погоди.

Ингрейв стукнул двойника Ричи по затылку и, бесчувственного, стянул его вниз. Потом выскочил в кабинет.

23.

Минут пять он стаскивал к дверям мебель, баррикадируя проход. Для надежности, чтобы баррикада не была легковесной, разложил на подвинутом диване и полного Микки из коридора, и Джузеппе, и Лу. Кровь с них уже не натекала. О последнего, разбрызганного по спальне, Ингрейв пачкаться не захотел, много чести.

Еще несколько минут у него ушло, чтобы с помощью зеркальца определить, где в отраженном номере находятся охранники Ричи-доминанта. Как оказалось, один, двойник застреленного в спальне охранника, сидел на унитазе, спрятавшись за шторкой. Лу-доминант сторожил дверь, Джузи (для очень близких друзей) стоял за колонной, готовый с напарником по первому приказу ринуться в санузел.

Микки, похоже, как и двойник, сторожил лифт. Выглядывать снова в коридор Ингрейв не стал, пришлось бы разбирать баррикаду. Это же только задним умом понятно, что с Микки стоило начинать, теперь-то поздно. Впрочем, его время еще придет.

С зеркальцем приходилось работать осторожно. Напоминать о себе Ингрейв не спешил. И так по жестам, по взглядам, по сосредоточенным физиономиям охранников читалось, что они находятся на боевом взводе.

Помогло ли это им? Нет.

В течение полутора минут Ингрейв их убил.

Это было просто – подводишь зеркальце со спины, к затылку или под лопатку, напротив сердца, просовываешь в зазеркалье ствол и стреляешь. Джузеппе свинцовая пуля взбила мозги первому, висок Лу взорвался вторым. Встрепенувшийся сиделец на унитазе успел лишь передернуть затвор. Бам! – и он нырнул в шторку лбом, пугая своего хозяина. Микки, забежавший в номер на выстрелы и вытаращивший глаза на мертвецов, был отоварен последним. Для своей комплекции он оказался очень резв, и за ним пришлось побегать, пока он криками пугал пустоту. Дальше Ингрейв вернулся к своим баранам. То есть, к Ричи-двойнику и Ричи-доминанту.

– Это снова я, – сказал он, подтаскивая к зеркалу едва оклемавшегося отраженного владельца пентхауса.

– Ты… как ты…

Ричи-доминант в отражении был бледен. Взгляд его все время уводило в сторону, к шторке, закрывающей унитаз. Там прорисовывалась неподвижная фигура и капало. Кап-кап. Кап.

– Как?

Хэнк захохотал.

– Заткнись! – Ричи стукнул Хэнка по уху.

Стукнул его же «питоном».

– Эй, полегче! – повысил голос Ингрейв. – Или твоему мальчику достанется тоже.

– Можешь его совсем убить! – крикнул Ричи-доминант. – Мне он только мешает! Никчемная тень!

Ингрейв приподнял двойника.

– Я могу кинуть его к тебе. Лови! – крикнул он.

И толкнул Ричи к Ричи.

24.

Ничего, естественно, не получилось. Двойник стукнулся о зеркало лбом, плечом, руками и отлетел назад. Но выражение лица Ричи-доминанта было незабываемо. Такой жуткой гримасы страха Ингрейву видеть еще не доводилось.

– Страшно?

– Придурок! – взвизгнул Ричи. – Я тебя грохну! Все! Ты – ноль! Я объявлю охоту. Думаешь, сколько ты проживешь после этого? Да сюда уже сейчас поднимаются мои люди!

Ингрейв снова поймал двойника Ричи в удушающий захват. Они вместе выпрямились. Отражение владельца «Холидея» сипело и старалось держать на весу раненую ногу.

– Ну, раз я и так и так мертвец, может расскажешь, что все-таки происходит в твоем борделе? – спросил детектив, сделав маленький шажок к зеркалу.

– Стой!

Ричи-доминант выставил руку в запрещающем жесте.

– Почему же?

– Я скажу. Я скажу. Слушай.

– Я слушаю.

Ингрейв подступил еще ближе. Зеркальный слой заколебался, будто вода.

– Стой! – крикнул Ричи и торопливо продолжил: – Все очень просто, Хэм. Очень просто. Там, где ты, там не бордель, там игорный зал. Шикарный. Крупные ставки. Сливки общества. Об этом, понятно, заботится мой младший. Но в подчиненном мире отражения попадают в объятья к девочкам.

– Зачем?

Детектив подбил двойника под здоровое колено, и тот едва не окунулся в зеркало головой.

– Затем, что двойники получают свободу. По чуть-чуть, по крохам они перестают быть куклами своих доминантов.

Ингрейв прищурил глаз.

– И что это тебе дает, Ричи?

– Власть, – ответил за Ричи Хэнк.

– А я думал, рассинхрон, – сказал Ингрейв.

– И это тоже, – закивал Ричи. – Но главное, я строю здесь свой мир. А свобода для отражений, как наркотик, Хэм. Героин высокой очистки.

– И доминанты в зеркальном «Холидее» – лишь отвлекающий маневр?