Рассказ о брате

Уилф пошел к Поппи. Она поднялась наверх переодеться, и через четверть часа они отправились в «Башню». До закрытия оставалось еще время. Гарри заказал для Поппи джин с тоником, и, к удивлению Уилфа, очень скоро она уже смеялась, как девочка. Гарри раскошелился на бутылку виски, а по дороге домой они купили рыбы с картошкой. Поппи сварила кофе, положила на тарелку бутерброды. Поужинав, разговорились и просидели далеко за полночь. Уилф чувствовал себя усталым и угнетенным. Ему очень хотелось побыть наедине с Поппи, хотелось заснуть рядом с ней. А вместо этого он выпил больше, чем намеревался, и дело кончилось тем, что он просто задремал, пока Гарри с Поппи болтали о чем‑то. Гарри растолкал брата и отвел в постель.

17

Лето постепенно перешло в раннюю золотую осень. К вечеру город растекался по десяткам путей и улочек, которые смутно мелькали за окнами автобуса. Живя в Лондоне, Маргарет в основном пользовалась метро, еще раньше, в Эмхерсте, к ее услугам всегда была машина дяди Эдварда или кого‑нибудь из друзей, а за мелкими покупками она, как и все, ездила на велосипеде. Теперь пришлось снова привыкать к автобусу. Она не любила автобус — в особенности вечером в автобусе ее почему‑то начинало тошнить, так было с самого детства.

В конце ноября из‑за этого произошел один примечательный эпизод. Неприятное ощущение вообще‑то возникало редко, скорее было какое‑то беспокойство, оттого что не можешь расслабиться. Но на этот раз, сидя в переполненном ночном автобусе и вдыхая застарелый запах табачного дыма и мокрой одежды, она вдруг вся покрылась потом и почувствовала сильный приступ тошноты. Встала, протиснулась к выходу, ухватилась за поручни и подставила разгоряченное лицо холодным струям влажного воздуха. Сошла на следующей же остановке и отправилась дальше пешком. Тоненькие шпильки застучали по тротуару. Рядом по мокрому шоссе шелестел вечерний поток машин. На свежем воздухе тошнота и жар сразу исчезли, но тут же стало зябко, и она пошла быстрее, прижав широкий воротник пальто поближе к лицу. Она пересекала какой‑то переулок, внешне ничем не отличавшийся от других, и привычно взглянула, нет ли машин на перекрестке. И тут остановилась от странной картины, которая неожиданно возникла у нее в сознании: женщина с тонким аристократическим лицом, орлиным носом и седыми, почти белыми волосами, только у самых корней проскальзывает желтизна, комната в небольшом доме, перед домом крыльцо — три или четыре ступеньки, мальчик, играющий на полу у камина, а на одной ноге у него протез. Все. Больше ничего. Но сильнее этих зрительных образов был запах, резкий запах какой‑то мази, который пронизывал весь воздух, казалось, мазь варили здесь же, на кухне. Она вспомнила, как вместе с матерью была у кого‑то в гостях, но кто были эти люди, не могла вспомнить, да и улица казалась совершенно незнакомой. В угловом здании явно помещался кабинет зубного врача: нижняя часть окон закрашена белой краской, а над ней виднеется шнур бормашины. Позади этого каменного дома с выступающим бельэтажем и тяжелыми квадратными эркерами стояли более скромные строения, их называли «стандарт повышенного качества». Она остановилась, стала на них глядеть, пытаясь снова поймать ускользающие образы, которые пробудили бы в ней детские воспоминанья, — и не узнавала ничего.

Прежняя жизнь ушла навсегда, и навсегда порвалась связь с прошлым. Фактически Маргарет пять месяцев жила в совершенно чужом городе. Осознанно или нет, она полностью погрузилась в свою новую жизнь.

Из фирмы «Холлис» она ушла. Проводить время со Стивеном и каждый день видеть Бренду-нет, работа, которая была у нее здесь, никак не могла скрасить такую ситуацию. Сам Стивен был в этом отношении беспардонным до крайности, и однажды при Бренде ей пришлось отказать ему, сославшись на то, что она занята. Сидеть восемь часов подряд рядом с человеком, который страстно желает получить то, что тебе даром не нужно, — это уж слишком. Стивен в общем‑то нравился ей. Нравилось бывать с ним в городе, нравилось, как чинно он на прощанье целовал ее в машине. Когда она со словами «ну что ж, хватит, мне пора» слегка отталкивала его, она знала, что тем самым не просто сдерживает его пыл, но и усиливает уважение к себе, как бы фиксируя некую дистанцию. Нет, она отнюдь не расставляла сети, поскольку совсем не хотела его поймать. Если он обсуждал ее со своими приятелями, то, наверное, с озадаченным видом — так, по крайней мере, казалось ей.

Небольшой рекламной фирме понадобилась машинистка, и Маргарет перешла на эту работу. Выполняла обычные обязанности секретарши, однако оказалось, ее предшественница была чудовищно небрежной, и очень скоро Маргарет с удивленьем обнаружила, что тут благодарны ей просто за аккуратность. Во главе фирмы «Мейпл и Эддерлей» стояли два сравнительно молодых и предприимчивых человека, усиленно двигавших дело. Маргарет поняла, что сможет закрепиться у них и в будущем даже получить более серьезную и интересную работу, если, конечно, захочет. Главное, если решится остаться в городе.