Рассказ о брате

— Час ночи.

— В это время вся респектабельная публика давно спит.

— А мы с тобой тоже респектабельные. Можно сформулировать так: в своей холостяцкой квартире он отверг притязания юной особы.

— Слушай, пожалуйста, не надо. Я совсем не хотел проверять на себе свою моральность. У нас будет свой час, будет, когда надо.

— Я понимаю тебя, — ответила она. — А ты перед сном будешь думать обо мне?

— Не уверен, засну ли сегодня.

— И я буду думать о тебе. Утром я открою глаза, сначала решу, что ничего не изменилось, утро как утро, а потом вспомню…

Он нежно поцеловал ее и стал вылезать из кресла.

— Мурашки, чертовы мурашки.

Он попрыгал, стараясь восстановить в ноге кровообращение. Она тоже встала, поправила прическу и одернула свитер. Потом бросилась к нему, обхватила, всем телом прижалась, спрятав лицо у него на груди.

— Маргарет, любимая, что с тобой?

— Ничего, — ответила она еле слышно. — Я просто глупая девчонка.

— Ты испугалась?

Она кивнула не отрывая головы.

— Я тоже боюсь немного. Никогда не мог себе представить, что все будет вот так.

Она снова прижалась к нему, потом отодвинулась и стала надевать туфли.

— Ты пошлешь роман?

— Ну, делай свое дело. — Он протянул ей ежегодник, уже раскрытый на нужной странице.

— О боже, сколько их тут! Они ж не могут быть все хорошими. Ладно, как тебе понравится вот этот?

Он обнял ее за плечи и поглядел, куда указывает палец.

— Хорошо. Как только получу рукопись, отошлю по этому адресу.

Он вложил свой стиснутый кулак ей в ладонь.

— Вот здесь моя жизнь, — сказал он, — в моей руке. — Расправил пальцы и приложил ладонь к ладони. — Я отдаю ее тебе.

— Надолго?

— Это решать тебе.

— Ну а ты понимаешь, что ты мне сейчас говоришь?

— Я понимаю.

— Пойду… Спокойной ночи, любимый.

Он открыл перед ней дверь.

— Ой, я собирался включить тебе свет, а здесь все зажжено.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но не успел этого сделать, она отпрянула и повернула голову.

— Что такое?

— Мне показалось, я услыхала что‑то.

— Ветер.

— Нет. — Она напрягла слух. — Нет, не ветер, послушай.

Он услыхал, как на улице воет ветер и грохочет по крыше. Постукивала неплотно закрытая входная дверь, и по кафельному полу струился поток холодного воздуха.

Тут Маргарет снова схватила его за плечо.

— Вот, опять. Разве ты не слышишь? Наверху. Похоже… похоже, кто‑то стонет!

— Честно говоря, я ничего, кроме ветра, не слышу. Может, труба в ванной?

Она все еще держала его за плечо, но теперь уже не так крепко. Он сделал шаг по направлению к лестнице, она, ухватив его за руку, пошла рядом.

— Подожди меня здесь.

Он тихо поднялся по лестнице. Если там что‑то не так, придется придумывать объяснение, а то она не заснет.

На лестнице было темно, но дверь в комнату Поппи стояла открытой и внутри горел свет. Он постоял на площадке, прислушиваясь. Здесь, наверху, ветра почти не было слышно. Раз горит свет и открыта дверь, значит, Поппи не спит. Но где тогда Суолоу? Внизу тоже никого нет. Уилф сделал несколько шагов к двери и уже поднял было руку, чтоб постучать, как вдруг услышал тот самый звук, который Маргарет уловила, стоя там, внизу.

С бьющимся сердцем он открыл дверь пошире и вошел в комнату. Она была пуста, на столике горела лампа, постель неприбрана. Одеяло сползло на пол. Не до конца, а так, наполовину. В страшном прозренье, зная заранее, что он сейчас увидит, Уилф заглянул за кровать. Он хотел произнести имя, но издал странный гортанный звук. Застыв от ужаса, не отрываясь он глядел на эту руку, отчаянно ухватившуюся за край одеяла, на розовое тело в нейлоновых складках сорочки, на повернутое в сторону лицо и на… кровь… кровь, о боже, сколько крови!

Закружилась голова. Он выбежал и ухватился за перила, чтоб не упасть… Потом как во сне пошел вниз по лестнице. На нижней ступеньке сел, опустил голову.

— Набери… набери три девятки.

Почувствовал, что Маргарет куда‑то ушла. Через минуту встал, пересек прихожую и взял из руки Маргарет телефонную трубку.

— «Скорая» слушает.

Усилием воли заставил работать голову, сказал ясно и четко:

— Звонят с Кросс — парк, дом 587. Немедленно пришлите врача и полицию.

На том конце провода голос звучал размеренно и спокойно. Уилф дал нужные сведения, положил трубку и взглянул на Маргарет.

— Поппи. Не ходи туда, ради бога. Мы ничем не можем помочь. Они сейчас приедут.

Все плыло перед глазами.

19

В носке была дырка, и ее основная цель состояла в том, чтоб окончательно натереть его большой палец. Он поставил ногу на постамент фонаря, снял ботинок.

— Камешек попал? — спросила Маргарет.

— Нет, в носке дырка. Целая дырища.

— Что ж ты мне не сказал?

— Что за важность. И не тратить же тебе свое время на штопку моих носков.

— А почему бы и нет? Я отнюдь не возражаю.

— Будет время, надоест.

Он сжал ее руку, чувствуя, что теперь, решившись после долгих колебаний, она стала нервничать. Пожалуй, без него вообще не пошла бы сюда. Он развернул карту города и стал проверять по ней.

— Да мы уже почти пришли, — сказал он. — Вот, погляди… Где‑то тут, улицы через две, должна быть церковь.

— Вон она, — сказала Маргарет.

— А нам туда — в переулок напротив.