Рассказ о простой вещи

– А вы мне ей-ей нравитесь! Люблю хладнокровных людей!

– Ну и заткнись! Нечего языком трепать!

– Ах, какая не парижская фраза! Вы себя компрометируете! А сознайтесь, что я свою разведочку поставил неплохо? Не хуже вашей чека.

Орлов взглянул в ласково прищуренные зрачки полковника.

Облокотился на спинку дивана и процедил сквозь зубы.

– К сожалению, должен согласиться с поручиком Соболевским, что вы старый идиот, которого держат, очевидно, из жалости.

Полковник налился до кончика носа малиновым соком.

– Ты еще дерзости будешь говорить, мерзавец! Довольно! Я тебе покажу! Сейчас сообщу командующему и в работу.

Он взял телефонную трубку. Вернулся в комнату Соболевский.

– Алло! Штаб командующего? Начразведки. Слушаю-с!

– Конвой готов? – бросил он Соболевскому, в ожидании ответа.

– Готов, господин полковник!

– Да. Слушаю. Ваше превосходительство? Доношу, что Орлов арестован. Да. Сегодня. Нет… действительно ошибка… невероятное сходство… Так точно… арестован поручиком Соболевским… Слушаю… да.. да. Почему, ваше превосходительство… ведь мы?.. слушаю, слушаю! Будет исполнено ваше превосходительство. Счастливо оставаться, ваше превосходительство!

Он злобно швырнул трубку.

– У, чорт!

– Что такое? – спросил Соболевский.

– У нас его отбирают.

– Куда?

– К капитану Тумановичу. В особую комиссию.

– Но почему, ведь это же свинство?

– Известное дело! Туманович в великие люди лезет. Сволочь… налет! Полковник высморкался длительно и громко.

– Жаль, жаль, господин Орлов! Вам очень везет. Придется вас отправить к капитану Туманович. Очень жаль! Капитан слишком европеец и слишком держится за всякие там процессуальные нормы. Ничего он с вами не сделает и так и отправит вас в расход, не узнав ни гу-гу. А мы бы из вас все вытянули, потихоньку, полегоньку, любовно. Все бы высосали по капельке. Ничего не поделаешь. Скачи враже, як пан каже! До утра вы все же погостите у нас, а то ночью отправлять вас опасно. Человек вы отчаянный. Досадно только, что не придется с вами за старого идиота посчитаться… Поручик, проведите господина Орлова.

Ария Лизы.

Мадам Марго вышла к обеду немного взволнованная.

– Анна Андреевна, знаете, – не могу понять, почему Леона до сих пор нет?

– Ничего, Марго! Не волнуйтесь! Задержался по делам или зашел к знакомым.

– Не думаю. И потом он всегда предупреждает меня, если не думает скоро вернуться.

Доктор Соковнин разгладил бороду над тарелкой супа.

– Эх, голубушка! Куриный переполох начинаете? Вздор-с! Нервы-с! Леон ваш чересчур примерный муженек и избаловал вас. Нашему брату иногда немножко воли нужно давать. Вот когда женился я на Анне, – от любви ходу мне никогда не было. На полчаса запоздаешь – дома слезы, горе. А в нашем докторском деле извольте аккуратность соблюсти? Ну-с, вот однажды я и удрал штуку. Ушел утром из дому. Пойду, говорю, газету купить. Вышел и пропал. Через трое суток только и объявился. Тут истерика, дым коромыслом, полицию всю на ноги подняли, всю реку драгами прошли, все мертвецкие обегали. А я у приятеля помещика в пятнадцати верстах рыбку ловлю. С той поры как рукой сняло. Больше суток могу пропадать без волнения. Так и вам надо.

Анна Андреевна засмеялась.

– Хорош был, когда вернулся! Нос красный, водкой пахнет. Посмотрела я и подумала: это из-за такого сокровища я себе здоровье порчу? Да пропади хоть совсем, – не пошевельнусь.

Но старания хозяев развеселить Марго не удавались. Артистка нервничала и томилась.

– Ну уж если, голубушка, вы так беспокоитесь, я пройду в милицию. У меня там старый приятель есть. При всех режимах от меня спирт получает и за сие мелкие услуги оказывает.

Марго встрепенулась от оцепенения.

– Ах, нет, доктор! Только, пожалуйста, не полиция! Ненавижу русскую полицию. Вымогатели! Пойдут таскаться! Не нужно! Если утром не вернется, тогда примем меры. А сейчас нужно повеселиться. Хотите спою?

– Обрадуйте, милуша! Люблю очень, когда вы соловушкой заливаетесь.

Маргарита села к роялю.

– Что же спеть? Приказывайте, доктор!

– Ну, уж если вы такая добренькая сегодня, спойти арию Лизы у канавки. Ужасно люблю. Еще студентом ладошки себе отхлопывал на галерке.

Марго раскрыла ноты.

Рокоча, пролились стеклянные волны рояли.

Доктор уткнулся в кресло. Анна Андреевна тихонько мыла стаканы.

Ночью ли днем,
Только о нем
Думой себя истерзала я…

Прозрачный голос замутился, затрепетал:

Туча пришла,
Гром принесла,
Счастье, надежды разбила…

Внезапно перестали падать стеклянные волны.

Марго захлопнула крышку и хрустнула пальцами. Доктор вскочил.

– Марго, родненькая!.. Что с вами? Успокойтесь! Анна, неси валерьянку!

Но Марго справилась. Поднялась бледная, сжав губы.

– Нет! Нет! Ничего не надо, спасибо! Мне очень тяжело! Такое ужасное время. Мне всякие ужасы чудятся. Извините, я пойду прилягу.

Доктор довел ее до комнаты. Вернулся в столовую.

– Молодо-зелено, – сказал он на вопросительный взгляд жены, – трогательно видеть такую любовь. Эх-хе-хе!

Он взял газету. Открыл любимый отдел – местная хроника и происшествия. Сощурился.