Рассказ предка

ПРОФЕССОР РИЧАРД ДОКИНЗ – всемирно знаменитый эволюционный биолог и писатель. Он является членом Королевского общества и возглавляет кафедру Чарльза Симони «Приобщения общественности к научным знаниям» в Оксфордском университете. Его первая книга «Эгоистичный Ген» (1976) была всемирным бестселлером и стала авторитетной классической работой по современной эволюционной биологии. «Слепой часовщик» (1986) тоже стал всемирно известным. Его другие работы для широкой общественности, все чрезвычайно успешные, включают «Реку, текущую из рая» (1995), «Восхождение на пик Невероятности» (1996) и «Расплетая радугу» (1998).

ТЩЕСЛАВНЫЙ ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ

«История не повторяет себя, а рифмует».

 Марк Твен.

«История повторяется. Это один из ее недостатков».

 Кларенс Дарроу.

История была охарактеризована как одна жуткая вещь за другой. Это замечание можно истолковать как предостережение против двух искушений, но, должным образом предупрежденный, я буду осторожно заигрывать с обоими. Во-первых, историк испытывает желание отыскивать в прошлом примеры, которые повторяются, или, по крайней мере, следуя Марку Твену, искать причину и рифму для всего. Эта жажда примеров оскорбляет тех, кто настаивает, что Марк Твен также, как известно, сказал: «История обычно не случайное, грязное дело», и нигде не указал, что более правильно. Второе взаимосвязанное искушение – тщеславие современности: созерцание прошлого, будто нацеленного в наше собственное время, как если бы у героев разворачивающейся истории не было ничего важнее в их жизни, чем быть нашими предшественниками.

Малозначимые для нас, они – реальные персонажи в истории человечества, проявляют значительную силу и никудышную согласованность на длинной временной шкале эволюции. Эволюционная история может быть представлена как вымирание одного вида за другим. Но многие биологи присоединятся ко мне в признании того, что это представление изжито. Рассматривая эволюцию подобным образом, Вы упускаете значительную часть ее сути. Рифмы эволюции, ее образцы возникают снова и снова. И это не просто совпадения. Это происходит по хорошо понятым причинам: дарвинистские аргументы, в основном касающиеся биологии, в отличие от истории человечества или даже физики, уже объединены в великую теорию, принятую всеми образованными практиками, хотя в различных версиях и интерпретациях. В описании эволюционной истории я не уклоняюсь от поиска примеров и принципов, но попытаюсь быть осторожным.

А как же со вторым искушением, тщеславием современности, идеей, что исследования прошлых лет избавляют нас от их подробного рассмотрения? Покойный Стивен Джей Гулд справедливо указывал, что преобладающее изображение эволюции в популярной мифологии, карикатура, почти столь же вездесущая как лемминги, прыгающие с утеса (этот миф также ошибочен), является представлением о волочащих ноги обезьяноподобных предках, распрямляющихся постепенно, вслед за идущей вертикально, величественной фигурой Homo sapiens sapiens: человек как последнее слово эволюции (и в этом контексте это всегда мужчина, а не женщина); человек, как некто такой, для кого все и было направленно организовано; человек как магнит, который тащит эволюцию из прошлого к ее наивысшей точке.