Рассказчица историй

Замешательство среди самофракийцев уже улеглось, они хватали лошадей под уздцы и пытались достать колесничных мечами или камнями из пращей, уворачиваясь одновременно от ударов копьеносцев. Надо сказать, это у них неплохо получалось — не зря Хтония учила их целую зиму.

Тем временем мы перегруппировались и взяли нападавших в клещи. Дальнейшее уже было вопросом времени. В этом бою я даже не доставала топора, рубясь привычным скифским мечом. И пока рука выполняла обычную работу, я сообразила, что пора остановится и разобраться, кто эти «они», напавшие на нас.

Совершенно очевидно по вооружению и по манере ведения боя, что это не просто береговые пираты или кочевники, а какой-то царский отряд. Нужно выяснить, с кем в соседстве нам придется обитать. Я оглянулась. Солнце передвинулось к западу. Точки кораблей чернели довольно далеко в море. Почему-то мне показалось, что их две, а не три. А кругом…

Похоже, я поздновато спохватилась. Самофракийцы пришли в сильную ярость, что обычно сменяет первоначальный испуг, и остановить их было довольно трудно. А мои вообще приучены убивать всех до последнего.

Сейчас уцелевшие из напавших окружили живым щитом и поставленными стоймя щитами колесницу, изукрашенную побогаче других. Я бы на месте осажденных постаралась прорваться. Но, видно, их учили по-другому.

— Взять живым! — крикнула я. — Предводителя взять!

— Моя работа! — откликнулась Хтония, прежде чем ее успели опередить другие.

Теперь можно было не беспокоиться — если она сказала, значит, сделает. Но как красиво! Стоило поглядеть.

Она сделала знак пращникам прекратить ломать щиты ограждения, и крикнула, вызывая человека в колеснице на бой.

Но он то ли не понял, то ли не снизошел, то ли у них вообще не было такого обычая.

Что ж, она и это принимала в расчет, и погнала коня вокруг живого кольца, все быстрее и быстрее.

Они швыряли свои тяжелые копья, каждое из которых могло пробить щит из семи кож, но каждый раз копье вонзалось в землю позади Хтонии.

Я с интересом наблюдала. Проведет ли Хтония свой коронный прием — прыжок о спины коня с копьем в качестве опоры? Но она, видимо, решила приберечь его для других случаев. Точно выбрав мгновение, когда внимание противника рассеялось, она направила коня прямо на строй. И прорвала его, смяв копытами одного из щитоносцев.

Миг спустя, когда щитоносцы начали разворачиваться, самофракийцы, не дожидаясь команды, ударили по ним из пращей и луков. Дальше можно было не смотреть.

Я бросила меч в ножны и вытащила топор. Вскинув коня на дыбы, высоко подняла топор над головой, так, чтобы косо падающие лучи солнца упали на его лезвие. На кораблях должны были увидеть мой сигнал.

Пришлось сразу же заняться делами. Собрать убитых. Подсчитать наши потери. Перетащить раненых в лагерь и приготовить еду. Хотя это можно было передоверить Мегакло. И, разумеется, допросить пленника.

Но прежде, чем я успела это сделать, корабли подгребли к берегу. Их действительно было два — «Змея» и «Крылатая». Зрение меня не обмануло.

Келей, съехав по веревке в прибой, бросился ко мне.

— Этот Диокл! — орал он. — Сын свиньи и прокаженного! Он испугался и удрал! Приказал поднимать паруса и уходить в море. Нужно было погнаться за ним, но мы не хотели бросать вас!

Нерет, тихо приплюхавший на берег вслед за ним, помалкивал. Среди самофракийцев поднялся возмущенный ропот. Они все еще были разгорячены боем и победой, и тем сильнее трусость оскорбляла их.

— В погоню! — крикнул чей-то молодой голос. — Вернуть предателя!

Остальные подхватили этот клич. И ведь погнались бы, несмотря на усталость и голод.

Я посмотрела на мрачное лицо Нерета. На солнце, уже касавшееся кромки воды. Я успела заметить, как быстро здесь наступает ночь. И сказала:

— Нет. Одумается — вернется. А не вернется — предатели нам ни к чему.

Считала ли я так на самом деле? Да, безусловно, но было кое-что еще. Самофракийцы были охвачены порывом, но надолго ли его хватит? А у кормчих порыва я не видела вовсе.

Я не ошиблась — страсти быстро улеглись. Все разбрелись заниматься насущными делами.

А кое-кто вернулся отчитываться — Анайя, Бронте, Мегакло и Геланор, еще один самофракиец.

Они сообщили, что все нападавшие, кроме предводителя, а с нашей стороны — двадцать самофракийцев — мужчин и женщин — убиты. Около семидесяти получили различные ранения. Потери могли быть меньше — при таком соотношении сил, но после самофракийской победы люди не имели боевого опыта и, вероятно, решили, что те стычки на островах и есть настоящие сражения.

Приходилось признать — Первое испытание боем мои самофракийцы прошли плохо. Очень плохо. Где-то я что-то просмотрела.

— Мирина, — сказал Геланор, — что будем делать с мертвыми? По-хорошему, их полагалось бы сжечь, а у нас дерева совсем нет, даже для кухонных надобностей, здесь кругом один кустарник…

— Для лагерных костров рубите все эти колесницы, только не забудьте ободрать с них бронзу, Она нам еще пригодится…