Рассказчица историй

Человека на краю, который пытался ударить меня факелом, я просто схватила за длинную хламиду и спустила вниз по лестнице. Не разобьется — пусть благодарит Богиню.

Другому врезала сапогом под дых, он покатился мне под ноги, я перескочила через него и оказалась на середине платформы.

И, наконец… Я не сразу поняла, что это они. Показалось, какие-то эфиопы или другие люди Земли Жары. Потом вспомнила, что тела жертв покрывают священной лазурной краской. Сейчас, в темноте, она казалась черной.

Двое людей, мужчина и женщина, распластанные на жертвеннике, руки и ноги прикручены сыромятными ремнями к укрепленным в камне бронзовым кольцам. Эти люди были еще более голыми, чем я.

На мне, по крайней мере, имелись сапоги, перевязь и шейный обруч.

И эти люди были живы.

Вскочив на жертвенник, я разрубила ремни и, подцепив мечом бронзовые кольца, вырвала их из гнезд — это оказалось совсем нетрудно — и бросила вниз. Они, звеня, поскакали по ступеням пирамиды. А потом я воткнула меч в щель между плитами, как подобает при поклонении Богине — меч на жертвеннике рукояткой вниз. И Солнце вернулось на свое место.

Главный покой внутреннего храма, располагавшийся под жертвенной платформой, оказался совсем небольшим. Мы все в нем едва помещались.

Это была квадратная полутемная комната, стены покрыты барельефами. Какие-то совершенно незнакомые мне звери и птицы, жуткие оскаленные морды и, разумеется, повторяющееся изображение солнечного диска.

Ихи с проклятиями (я еще недостаточно знала атлантский язык, но не сомневалась, что это были именно проклятия) плескался в бадье с водой — смывал жертвенную краску. Его сестра молча сидела в углу, кутаясь в шафранную занавесь, содранную со стены.

Я в это время слушала сообщения вестовых — Биа и Геланора, прибывших от Аэлло и Мелайны.

Кто-то из советниц, поднявшись, перебросил мне чистую рубаху — у Хтонии, видимо, оказалась в седельной сумке. Сама Хтония находилась наверху, наблюдая за городом с вершины пирамиды.

С лестницы, которая вела на жертвенную платформу, пробивался солнечный свет, и это было сейчас в храме единственное освещение.

Геланор сообщил, что Дворец Справедливости захвачен без сопротивления. Местные чиновники сдались на милость победителя, поскольку за мной, мол, несомненно, силы Неба и Солнца. Что же касается казарм, осажденных Аэлло, то часть солдат уже сложила оружие, другие продолжают сопротивляться, но довольно вяло.

— Биа, скачи обратно к Аэлло и передай — тем, кто сложит оружие, будет предоставлена свобода без условий и ограничений. — Краем глаза я заметила, как нахмурилась Митилена. — Геланор, передай Мелайне…

— В городе пожар! — послышался сверху голос Хтонии.

— Я пойду, посмотрю, — Ихи побрел наверх, отряхиваясь, как искупавшийся пес. Он довольно быстро оправился для человека, только что избежавшего мучительной казни.

Через мгновение он показался над лестницей.

— Так я и думал! Они подожгли рвы вокруг царской цитадели. «Кровь огня»…

«Они» — это были явно не мои люди.

— Геланор, передай Мелайне, чтобы оставила несколько воинов для охраны и шла к царской цитадели. Думаю, дорогу она найдет, особенно если рвы горят. Еще передай, что я подошлю подкрепление и скоро буду сама.

Ихи спустился вниз.

— Я хотел сказать… — начал он и смолк. Я посмотрела на него.

— Чиновники не умеют драться. А солдаты не станут отдавать свою жизнь за Хепри, если им не прикажут командиры. Но гвардия… царская гвардия — это совсем другое цело.

— Мирина одна убила Талоса, — фыркнула Аргира. — Неужели мы все не справимся с гвардией?

— Ты убила Талоса?! — Ихи понадобилось время, чтобы проглотить это известие. Но он его проглотил. — Даже если так, царская цитадель все равно окажется вам не по зубам. Это не то, что здесь. Это город в городе. Там самые мощные укрепления в Керне. И, вдобавок, сейчас они окружили себя огненной стеной. Нет, дворец штурмом не взять. И, в любом случае, вас слишком мало.

— Пусть даже нельзя захватить цитадель штурмом, — проговорила я, — но штурмовать ее нужно. Мы обязаны сегодня же взять дворец, не тратя времени на осаду. Иначе мы сами окажемся осажденными — внутри города. Этого нельзя допустить. Я обращалась к советницам, но отвечал мне Ихи.

— Если ты поведешь людей на приступ, то это будет самоубийство. Нужен какой-то другой выход. Говорят, под городом существует сеть подземных ходов, соединяющих главные храмы с цитаделью. Но нам, армейским офицерам, таких тайн не доверяют.

Поначалу мне казалось, что он отговаривает меня штурмовать цитадель ради своего города и своего царя. Мне все это представляюсь как-то дико, но я уже понимала отчасти его характер. Если я его командир, то, естественно, прихожу ему на помощь, а он, естественно, подчиняется мне. Нет, он не чувствовал себя предателем.

— Я знаю, где находятся храмовые подземелья, — неожиданно сказала девушка, до этого бессловесно сидевшая в углу. — И могу показать.

Она произнесла это по-атлантски, хотя весь разговор до этого велся на критском языке.