Что происходило со мной далее, я внятно описать не могу. Идея сильной, но запретной любви поселилась в моей голове и рвалась наружу невероятными образом, которую я не смог ничем выразить, кроме… музыки.
Я не понимал смысла происходящего, просто застыл перед монитором и мычал какую-то мелодию. Она повторялась снова и снова, пока не обрела достаточно определенную форму, которую я записал на диктофон в телефоне.
Но я на этом не остановился. Я продолжал видеть образы, которые влетали в мою голову морозным вихрем, заставляя тело покрываться мурашками и дрожать. Мне казалось, я схожу с ума, но это было не так.
Утром я понял, что сочинил мелодию песни. И даже придумал слова, которые идеально укладывались в нее.
Еле дождавшись вечера, когда рабочий почтовый ящик заснул, я засел за кухонный стол с блокнотом и ручкой и переписал текст с диктофона. А потом в дело вступила магия – ручка летала над листком, строчки стройным рядом укладывались в текст истории, в основу которой легла история Алиши и Ти Роя. Но постепенно смысл приобрел другую форму. Я стал рассуждать чисто гипотетически. Ведь в этой истории могут быть обе стороны правы. Что будет, если влюбиться в лучшего друга? Безответно. Это будет очень жестокая любовь. И дружба явно победит, потому что она сильнее любви.
Хотя… Откуда мне знать? У меня никогда не было преданных друзей, я никогда не был ни в кого влюблен. Я даже понятия не имею, что чувствует человек, когда влюбляется, или, что чувствует по отношению к другу. Я представил ситуацию, когда два друга влюблены в одну девушку. Чувства или дружба? Что должно победить в итоге? Вариантов развития оказалось масса, как и путей выхода из ситуации. Но все это было явно не то, что я хотел выразить при помощи слов. Вопросы дружбы и любви волновали меня как никогда. Я был так возбужден своим исследованием, что не заметил, как перевалило за полночь, а таблетки я должен был выпить еще в десять вечера. Но мне было не до этого – рука отказывалась отрываться от бумаги, покрывая пастой все новые и новые листы, сочиняя текст, который я тут же примерял на мелодию, льющуюся из динамика телефона. Сам того не понимая, я написал песню. Песню, которая впоследствии перевернула с ног на голову не только мою жизнь.
Брэдли
Брэдли читал длинный меморандум, составленный финансовым отделом, и битый час пытался вникнуть в смысл. Говорилось о каких-то убытках и неустойках, жирными чернилами в тексте были выделены даты и цифры, но их близость и величина были нереальными. Ну вот, хотя бы это:
Ну как убытки могут составлять двадцать тысяч долларов в сутки? А через неделю счетчик, что, удвоится? Этого просто не может быть, так не бывает. И потом, в отчете финансистов явная ошибка – они под прямыми убытками считают упущенную выгоду. Ну это ведь неправильно. Брэдли снял очки и откинулся на спинку кресла.
Святые панталоны Мадонны, что же делать?