Расскажи мне про убийство

Вокруг было необычайно тихо и свежо. Только ветер теребил деревья и гонял последних насекомых. Казалось, невероятным, что всего лишь в ста километрах от этого умиротворения бурлит противоестественной энергией и задыхается угарным газом огромный мегаполис.

– Ах, прекрасно! – глубоко вдохнул Руслан. – Хочу иметь здесь дом и забор высотой пять метров.

– Тишина тоже может угнетать. Она порой кричит громче шума, – скептически заметила Евгения.

– При этом ни шум, ни тишина, даже объединившись, не способны перекричать тоску… – Руслан тяжело вздохнул. – Ладно, мы сюда не за лирикой явились, – он подошел к калитке, аккуратно отклеил листик, опечатавший вход, открыл дверь ключами Натальи Холод и, низко поклонившись, церемонно сказал: – Прошу!

– Лучше ты первый, а то вдруг там настоящий убийца сидит и ждет!

Адвокат улыбнулся и скользнул в калитку. Евгения последовала за ним.

Сад встретил их буйными зелеными красками: большую часть растительности составляли вечнозеленые декоративные пихты, кедры, ели, сосны. Цветочные клумбы расположились на территории замысловатым рисунком. На одних еще радовали глаз осенние цветы, другие уже были укрыты под зиму. Дорожки разбегались в разные стороны, между ними желтел газон. Сад был ухожен и спокоен. За ним явно присматривали профессиональные руки.

Автомобиля Елены уже не было, его отогнали на стоянку для проведения экспертиз.

Руслан быстро проследовал к дому.

– А сад мы осматривать не будем? – удивленно спросила Евгения.

– Здесь прошел стадом целый полк, причем несколько раз. А потом поливал дождь.

Обстановка внутри напоминала убранство английского сельского домика. Приглушенные тона. Добротная мебель из твердого дерева, украшенная резьбой. Диваны и «ушастые» кресла оббиты клеточной тканью. Камин, низкий деревянный столик с эффектом старины, книги на полках, длинные шторы. Стены украшены резными деревянными панелями, потолок покрыт открытыми стропилами. Светло и спокойно. Уютно и элегантно. Дорогие ценники спрятались за хорошим вкусом. Ничто не напоминало о трагедии.

Руслан и Евгения ходили по дому уже около часа. Первый внимательно осматривал каждый уголок, вторая восхищалась дизайном.

– Мне кажется или тебя действительно интересует только интерьер и его стоимость?

– Должна же я определиться, в каком доме буду жить, когда получу гонорар!

– Часть гонорара.

– А что мы, собственно, ищем? Как ты сказал, здесь прошло стадо баранов. Они уже всё осмотрели и запротоколировали, а что не запротоколировали, то затоптали.

– Верно. И все-таки я надеюсь… Так, на этом диване сидел Максим Сысоев.

– И не только сидел. Похоже, всё той ночью происходило на этом диване.

– Возможно, – Руслан сел на место, где находился задержанный во время прихода полиции, и посмотрел вокруг.

– Не вижу ничего интересного.

Евгения лениво потянулась и подошла к окну, выходившему в сад.

– Знаешь, если шторы не сдвигать или сдвинуть неплотно, то из сада можно легко увидеть всё, что творится в гостиной. Что в протоколе было сказано про окна?

– «Окно было наполовину закрыто шторой», – процитировал Руслан. – И кто-то этим воспользовался, причем тот, кто находился на территории дачи. С дороги и от соседей окна первого этажа закрывают непроницаемый забор и ели.

– Он наблюдал за ними из сада. Когда Сысоев отключился, вошел в дом, убил Елену и вывез тело, – Евгения медленно проговаривала версию, теребя пальцами уже начавшие увядать цветы белой орхидеи. – Ой, а что это? – под горшком виднелся маленький уголок картонной бумаги.

– Где? – Руслан молниеносно подскочил к ней.

Евгения сдвинула горшок, и они увидели обычную игральную карту, с который им надменно улыбалась пиковая дама. Девушка хотела взять карту в руки, но Руслан резко одернул ее, достал из кармана пакет и аккуратно уложил в него улику.

– Уголок светлее остального поля карты. Выгорел. Она здесь лежала всё лето. Ее не убийца оставил. Наверняка гости иногда развлекались.

– Согласен. Но лучше проверить… Я смотрю, тебе здесь слишком скучно. Разрешаю выйти на свежий воздух, а я еще осмотрюсь.

Уговаривать Евгению не пришлось, она с удовольствием покинула дом и направилась к автомобилю.

– Вы тоже из полиции или журналист?

Девушка резко обернулась и увидела худого, седого старичка в старых брюках и серой куртке. Его лицо было испещрено морщинами. Добрыми морщинами. Старость не обманешь, с помощью легких и глубоких бороздок она нарисует на вашем лице то, что вы заслужили своими жизненными поступками. Злые, уставшие, хмурые, добрые, веселые. Каждый получит те морщинки, которые заработал. Или сделает пластику и станет похожим на живую мумию – тоже показатель определенных жизненных принципов.

– Мы расследование ведем, – неопределенно ответила Евгения.

– Неужто еще не всё? Вас же так много разных приезжало! Всякие, с мигалками. Ходили, ходили, выискивали, расспрашивали. А чё щас расспрашивать-то? Раньше надо было. А щас уже поздно. Все к этому шло. Удивительно, что еще так долго.

– Что к чему так долго шло? – заинтересовалась Евгения.