Расскажи мне (СИ)

Своим детским умом я тогда всего не понимал и наверняка любил маму, но меня редко ласкали или хвалили. И именно это детское ощущение одиночества заставило меня сопереживать сестре: ведь у неё тоже не было отца рядом. И я начал стараться защитить её от недовольных взглядов матери, хоть Василиса и бывала в нашем доме очень редко. А потом... родители всё-таки развелись. Сестре в то время было уже 5 лет, а мне 10. Отец ли уговорил маму, сама ли она уже в то время приняла решение выйти замуж за Филиппа Хартмана и уехать в Германию - не знаю, но меня спросили: с кем хочу жить, и я попросился с отцом. Тогда мне даже показалось, что мать вздохнула с облегчением. Это сейчас она без конца звонит, интересуется моей жизнью, приглашает в гости, как будто чувствует свою вину передо мной. Став взрослым, я много раз задумывался: почему они все трое терпели такое положение вещей? Задал как-то раз отцу этот вопрос и услышал многозначительное: "Так получилось".

Поселившись с ними, я впервые за всё своё детство почувствовал, что живу в дружной крепкой семье, потому что от неё, от матери Василисы, я получил внимание, любовь и ласку и вскоре стал называть её мамой. Отец же, хоть и был по-прежнему в частых отлучках, неизменно возвращался к нам: довольный и счастливый."

Егор замолк. Видно было, что ему тяжело рассказывать о том, что было дальше, и он закурил, полуприсев на подоконник.

Друг слушал, не перебивая. Молчание затянулось.

- Василисе было 7 лет, когда её похитили по дороге из школы домой,- продолжил тихо Егор.- Как назло, в тот день маму срочно вызвали с выходного на операцию - она анестезиолог, ты знаешь - а я был на тренировке, ребёнка просто некому было встретить.

Павел вздрогнул, внутренне похолодел, страшась дальнейшего рассказа.

"Всё то время, пока её искали, отец и Рита не спали, почернели все, а я получил самые тяжёлые воспоминания, Только позже я понял смысл материных слов: "Это нам с тобой расплата за Надю". Она считала, что за разрушение чужой семьи надо платить.

Мерзавец девочку оглушил, закинул в багажник и мчался по трассе в другой регион, пока все силы были брошены на поиски ребёнка здесь, в городе. Как Ваське удалось освободиться от кляпа и от пут - мы не знаем. Но всем нам повезло. Когда эта тварь поздним вечером уже подъехала к своему гаражу, там оказался его сосед, Услышав нейтральный разговор, она закричала и забилась в багажнике, своим детским умишком поняв: где её спасение.

Егор докурил и раздавил окурок в пепельнице, отошёл от окна и начал рассказывать дальше, но голос его чуть подсел, глаза же были наполнены такой болью, что Павел сразу отвёл взгляд.

" Василиса перестала говорить на какое-то время, часто просыпалась в истерике по ночам и даже одно время слегка заикалась, но потом оказалось, что ничего не помнит их тех бесконечных часов ужаса. Провал в памяти. Годам к девяти, когда мы переехали в этот дом и познакомились с тобой, уже ничего не напоминало в ней того ребёнка с замороженным взглядом. С ней не сделали ничего гадкого, но избили: синяки на теле и на лице служили этому подтверждением. Но память может вернуться, чего мы боимся до сих пор. Страх за неё уже въелся в нас: ведь мы трое все эти годы, хоть не обсуждали больше тот кошмар, всячески оберегали её. Васька росла без наказаний, купаясь во всеобщей любви. Может быть, от этого и выросла немного балованной".

- Почему ты никогда не рассказывал об этом? Ведь мы друзья столько лет.

- Это тяжело до сих пор даже вспоминать. Те полторы суток, что мы не видели её, были бесконечным адом, который неизвестно когда и чем мог закончиться. Мне трудно объяснить - это надо пережить.

4.

Сообщение о том, что Василиса собралась слетать в Турцию в конце августа, вызвало нешуточный домашний переполох за семейным ужином.

- Отец, не давай ей денег,- потребовал Егор,- одна она полетела. Ага! Щас!

- Ах ты, предатель,- Василиса надулась.

- Он прав, - перепалку прекратил строгий голос родителя.

- Мамааа,- в ожидании поддержки.

- Родная, одна ты не можешь лететь,- ещё одна попытка вразумить дочь.

- Трое против одной меня? Это честно? -девчонка, обиженная и возмущённая, умчалась с кухни. Егор пришёл первый, устроился с удобством на её диване, подложив подушку под спину, вытянув перед собой крепкие ноги и удерживая затылок сцепленными ладонями.

- Я никого не звала,- сидя на широком низком подоконнике у приоткрытого окна, она поймала насторожённый взгляд брата и желая вызвать его на ссору, пересела так, что опасность опрокидывания вниз не казалась такой уж невероятной, а тот поднялся и сдёрнул её с окна.

- Чего ты добиваешься? Опять не по-твоему? Может быть, пора повзрослеть и не нервировать родителей своими выходками?- негодование в интонациях голоса и страх в серых глазах.

- Прости. Ты испугался за меня?

- Не делай так больше.

- Не буду, обещаю.

В комнату с удивлёнными глазами зашёл отец и увидел обнявшуюся парочку.

- В чём дело? Егор, не поддавайся на её уловки. Ты же только что был против,- игнорируя обиженное лицо дочери, выглядывающее из-за плеча заступника.