Расскажи мне сказку на ночь, детка (СИ)

Я стою прямо в пятне искусственного света, надеясь, что Чарли чудесным образом прочитает мои мысли. Но даже если не увижу его сегодня, вернусь завтра, одна, без надзора. Может, тогда получится.

Магничу взглядом высокое прямоугольное окно, и мы вместе с Заком вздрагиваем, когда створку вдруг дергают вверх, открывая проем. Натали упирается ладонями в подоконник и глубоко дышит, а потом замечает меня и возмущенно кричит:

– О, да ради всего святого! И эта туда же! – Медсестра отворачивается и грубо просит: – Вернись на место, негодник! У тебя процедуры через пять минут.

– Натали, любимая моя, тогда займись подготовкой чертовых процедур. Дай мне пять минут подышать воздухом, или я пожалуюсь, что ты запрещаешь мне дышать, – раздается невероятный, волшебный голос Чарли, и он наконец показывается в проеме, подвинув клокочущую от негодования медсестру.

– Вам нельзя разговаривать! – напоминает в панике Зак, боясь притронуться ко мне и увести силой. Но я сейчас, как молот Тора: меня никто не сдвинет с места, кроме самого Тора. А его в Ламлаше нет. Он где-то в Скандинавии.

«Привет», – показываю на языке жестов.

«Привет». – Чарли прикрывает веки, опуская голову, словно груз с плеч упал, а потом улыбается, взглядом выпивая мое дыхание, и спрашивает: «Как ты?»

«Хорошо. А ты?»

«Хочу к тебе».

«Я очень сильно люблю тебя, Чарли».

«Повторяй чаще, детка. Тогда я быстрее выйду отсюда».

– Ри, я приказываю тебе покинуть территорию госпиталя, – наконец смелеет Зак. Он включает рацию, давая понять, что сдаст меня, и я торопливо добавляю:

«Директор вызвал Джейсона, он прилетит через две недели».

Улыбка сходит с лица Чарли, и я спешу заверить:

«Все будет хорошо… Мне пора».

«Приходи ко мне каждый день в это время».

«Обязательно».

Я ухожу счастливая, прыгая по воображаемым облакам из сладкой ваты. И мне все равно, что Чарли не признался мне в любви на словах. Что такое слова? Я чувствую его любовь, а остальное – нюансы, сноски мелким шрифтом.

В следующие дни моя жизнь сводится к заветным десяти минутам общения. Я надеваю огромный дождевик, пряча лицо под капюшоном от редких прохожих, и мы с Чарли молча разговариваем. Я вижу его светлую взъерошенную челку, которая кажется золотой при слабом освещении, смотрю в любимые глаза – и кажется, что все возможно в этом мире. Сердце сладко замирает каждый раз, когда Чарли улыбается мне.

Я рассказываю о том, что с помощью Аманды снова забралась к нему в комнату через окно, которое никто не закрыл после той трагической ночи: видимо, полиция запретила уборщице приходить до обыска. А стоило полицейским уйти, и я бессовестно утащила большую коробку вещей Чарли из шкафа, включая деньги, документы и записку, что он оставил перед тем, как отправиться в дом Салливана. А еще я собрала все рисунки, которые нашла в доме, в огромную стопку, и тоже перенесла к себе в сокровищницу.

На следующий день уборщица все же пришла и закрыла окно. Грусть-тоска. Трагедия.

«Почему?» – удивляется Чарли.

«Потому что я надеялась ночевать в твоей кровати».

Он прячет лицо в ладонях и тихо смеется, и я тоже улыбаюсь, как блаженная. Я всегда улыбаюсь, когда вижу Чарли, ничего не могу поделать.

Он прозвал меня «Шоу О’Нил», потому что я рассказываю последние новости и вообще болтаю непростительно много. Например, о том, как усердно мы с Томми трудимся над алгоритмом и вопросами, и что теперь мне многое понятно – все то, что я раньше не понимала: о любви, о боли, о силе духа, способной пробить стену, о необратимом мгновении выбора, когда ты – лишь концентрат своей сути. О том, что у жизни свои законы, часто порывистые и непредсказуемые, но именно они влияют на то, каким будет исход игры.

На восьмой день, первого марта, в понедельник, мистер Килмор встречает меня в колледже с мрачным выражением лица.

– Лонг-лист сформирован из заявок на грант… Увы, Ри. Они не оценили твои труды.

Горечь просачивается в сердце, и я морщусь.

– А причины пояснили?

– Да. Сказали: слишком абстрактно и спорно.

– Это же социальная наука, там половина всего – абстракция, – злюсь, понимая, что осталась без финансирования.

– Да, но обычно конкретный тезис базируется на фактах, исследованиях. Они не уверены, что подобные исследования у тебя есть… по крайней мере, на этом этапе работы.

– Спасибо, мистер Килмор. Простите, если разочаровала вас.

– Кто угодно, но только не ты, Рианна. Только не ты. – Он вскидывает брови, глядя исподлобья, и я привычно улыбаюсь, хоть и натянуто.

Одно радует: в среду Чарли выпишут, а инспектор наконец вынесет нам свое решение. Состоится суд над Майклом, над Стивеном – и все. Мы будем свободны. Все будет хорошо.

Вечером я не рассказываю Чарли о том, что мне отказали в гранте, не хочется ныть. Да и что такое для соседа какая-то сомнительная игра под рабочим названием «Жизнь», когда он сам создает игры покруче, в прямом эфире?

В среду утром я сама не своя. Дожить до вечера и обнять Чарли – все, что мне нужно. Я изнемогаю, кусаю губы, грызу ногти, за что получаю подзатыльник от Аманды:

– Не трогай!