Расскажите вашим детям

Зрители, начиная с 25 лет и старше, особенно те, кому посчастливилось увидеть картину Пола Верховена в начале 1990-х, не ждали от одноименного ремейка Лена Уайзмена (2012) ничего хорошего. Идея переснять не только удачную, но еще и довольно свежую картину, была сомнительной. К тому же с Колином Фарреллом вместо Арнольда Шварценеггера и с Кейт Бекинсейл вместо Шэрон Стоун и Майкла Айронсайда: ради Кейт Бекинсейл была упразднена роль, которую в старой картине исполнял Майкл Айронсайд. Точнее, даже не упразднена, а совмещена, чтобы актрисе досталось больше экранного времени: Шэрон Стоун в классическом фильме была на экране не особенно долго. Большая ошибка, ведь Майкл Айронсайд – актер вторых планов, от которого часто зависела культовая репутация картины.

Затеяв снять новый вариант старого хита, создатели шли на риск, потому что зрители неизбежно стали бы сравнивать оба фильма. Естественно, сравнение было в пользу картины 1990 г. Фильм Верховена хоть и был предельно динамичным, эта динамика совершенно иная и соответствует духу современного мейнстримного кинематографа. Но зачем в старом фильме быть экшену 2010-х, если все внимание в картине приковано к Арнольду Шварценеггеру?

Несмотря на то что лента Верховена кажется кукольной, неестественной, предельно фантастической во всех смыслах, т. е. и нереальной, и стерильной с точки зрения почти всегда обязательного отсутствия секса в sci-fi, режиссеру все же удается провести эротизм в фильм даже на эксплицитном уровне – например, за счет присутствия в нем Шэрон Стоун. Стерилен фильм также и потому, что все действие в нем происходит в «кукольных» декорациях, что хорошо заметно. Зритель постоянно ожидает, что кусок якобы стальной плиты отвалится, будто действие происходит в обычном фильме Эда Вуда-младшего. Но эта декоративность придает фильму лишь дополнительное обаяние. Сколько очарования в хрупких стеклах на Марсе: когда они разбиваются, красная планета начинает затягивать людей, находящихся в зале. Вместе с игрой Арнольда Шварценеггера эта декоративность намекает, что происходящее может являться лишь «остросюжетным воспоминанием», «экшен-сном» главного героя.

Оценивая форму фильма, Барри Кит Грант [Grant, 2000, р. 25] называет его постмодернистским примером культового кино, в котором до конца не ясно, что реально, а что – нет. Игра Шварценеггера только укрепляла зрителя во мнении, что на экране «синий воротничок» с отбойным молотком, случайно попавший в остросюжетную игру. Почти все, кто любит Арнольда Шварценеггера, соглашаются, что он актер одного образа – гипермаскулинного героя, который борется за справедливость во всех ее проявлениях. Однако почти все соглашаются и с тем, что в ленте «Вспомнить все» Шварценеггер смог по-настоящему хорошо сыграть.

Главная проблема ремейка в том, что сценаристы нового «Вспомнить все» постарались улучшить сюжет. Они убрали из фильма Марс. Вместо этого «синие воротнички» трудятся в колонии около земного ядра. Сценаристы добавили в новый фильм классовый конфликт, а также «синтетических полицейских», которые на поверку оказываются гибридом штурмовиков из старых «Звездных войн» и клонов – из опять же «Звездных войн», но уже новых. А лидерами сопротивления, с легкой руки молодых авторов, стали не мутанты из борделя, а боевики – и тех почти не показывают. Кстати, в тексте Дика мутантов не было: идея населить Марс «уродами» принадлежала Дэвиду Кроненбергу [Grant, 2013, р. 173]. Но если мутантов нет, значит, нет самого главного мутанта-паразита, схоронившегося в животе своего носителя. Нет и чернокожего водителя такси, на поверку тоже оказавшегося мутантом, да еще и предателем. Нет проститутки-карлицы, фриковость которой роднила старый «Вспомнить все» с «Уродцами» Тода Браунинга. Вместо толстой женщины, в обличии которой пытался пройти через пункт контроля Шварценеггер, изображен китаец.

Таким образом, новый вариант фильма изъял все структурные элементы культового кино. Вероятно, всех детей в 1990-е поражала сцена, в которой проститутка-мутант предлагает герою Шварценеггера поразвлечься и демонстрирует свою обнаженную грудь, вернее три груди. Это – практически единственная «эротическая сцена» прежнего фильма. Секс не характерен для фантастики, если только ее снимает не Пол Верховен, впоследствии добавивший тему секса в свой другой фильм «Звездный десант». Разумеется, самое главное из прежней картины в ремейке было позаимствовано. Герой Колина Фаррелла уже на двадцатой минуте фильма встречает проститутку с тремя грудями. Но если эта особенность у Верховена была мутацией, то в новом фильме так и остается неясным, с чего у женщины три груди.