Расскажите вашим детям

Бэбс Джонсон (Глен Милстед, более известный как трансвестит Дивайн) живет на стоянке трейлеров вместе со своими умственно неполноценными мамой и сыном. В одной из местных газет Бэбс присудили титул «самого развращенного человека на Земле». Не менее извращенная пара Конни и Реймонд Марбл желает оспорить данный статус и делает для этого все возможное. Так начинаются соревнования самых омерзительных людей, у кого из них более дурной вкус.

«Розовые фламинго» остаются главным достижением Джона Уотерса как режиссера и как провокатора. Картина окончательно обеспечила ему статус культового автора, потому что теперь его присутствие просто обязательно в канонах культового кино и полночных фильмов. В отличие от других полночных фильмов, оставшихся в истории, поклонники Уотерса все еще хранят память о «Розовых фламинго» и упоминают его в своих списках едва ли не чаще, чем «Шоу ужасов Рокки Хоррора». Барри Кит Грант отмечает, что картина стала культовой прежде всего из-за «установок на трансгрессию» [Grant, 1991, р. 128], причем эта картина совершает акт трансгрессии не только в отношении репрезентации монстра или злодея, изобличая альтернативную сексуальность, но и в отношении жанров как таковых, превращая ужасы и научную фантастику в музыкальную комедию.

Это объяснение гораздо более удовлетворительно, чем попытка прочитать фильм с точки зрения «альтернативной сексуальности», как то делали исследователи в самом начале 1990-х. Точке зрения Гранта близка позиция Гэйлон Стадлар, которая, например, считает, что Уотерс наследует эстетике маркиза де Сада [Studlar, 1991, р. 142]. С точки зрения наличия многочисленных извращений фильм Уотерса, пожалуй, наиболее близок духу французского писателя и провокатора. Но, кажется, фильм стал популярным не только благодаря шокирующим сценам.

Глубже всех фильм поняла Эллисон Грэм. Она отмечает, как много кино заимствует из культуры Америки 1950-х и насколько сильно противостоит хорошему вкусу того времени. Целью Уотерса было не просто представить вниманию зрителей трансгрессивный фильм, но совершить интервенцию в идеализируемые 1950-е годы. В этом отношении он сделал то, что Дэвид Линч сделает спустя более чем десять лет в «Синем бархате». Эллисон Грэм также полагает, что постмодернистское творчество Уотерса является альтернативным творчеству авангардистских режиссеров 1960-х годов: Кеннета Энгера, Майи Дерен и Стэна Брекенриджа. Возможно, в этом ряду стоит упомянуть и Джекса Смита с его «Пламенеющими созданиями» (1963). Фактически «Розовые фламинго» – это провинциальное художественное воплощение «Пламенеющих созданий», у которых к тому же есть сюжет. (Относительно «провинциализма»: Джон Уотерс снимал этот фильм в родном городе Балтиморе, который также прославляли Барри Левинсон и менее известный, но гораздо более культовый Дон Долер.)

Однако еще более близким из всех этих «экспериментаторов» Уотерсу оказывается Энди Уорхол. Именно у последнего Уотерс заимствует эстетику в стиле «трэш» и пытается довести ее до (не) возможного предела. Более поздние картины Уотерса, такие, как «Полиэстр» и «Лак для волос», в которых он продолжает переосмыслять наследие классического Голливуда, если и стали культовыми, то утеряли бунтарский дух. Это объясняется тем, что они гораздо более мейнстримные, нежели его ранние работы, причем являются таковыми и с точки зрения содержания, и с точки зрения стиля. Что касается формы, то рваная стилистика «Розовых фламинго», возможно, гораздо более импонирует восприимчивым зрителям культового кинематографа, нежели содержание фильма, в котором представлены все возможные извращения.

Творчество Уотерса очень часто пытаются описать как кэмп (немного подробнее о кэмпе в культуре см. «История уродства» [2007]). Если считать, что его прославление плохого вкуса является сознательной установкой, тогда это не самое верное суждение. С одной стороны, его фильмы действительно можно описать как сознательный кэмп. С другой – если считать кэмп «новой чувствительностью», то получается, что режиссер переосмысливает стиль кэмп, но при этом синтезирует его с эпатажем. Сам Уотерс в своей книге «Эпатаж» недвусмысленно говорит, что для того, чтобы оценить прелесть плохого вкуса, нужно иметь хороший вкус. Вот почему его фильмы – скорее китч. Даже более того: это «американский китч». Одной из целей Уотерса было показать фальшивость, неестественность Америки, в которой он вырос и жил. По этой причине локации «Розовых фламинго» очень смутно напоминают декорации картин Дугласа Сирка, которые часто намеренно неестественны.