Расскажу вам про Эстер

— Подожди немного. Может, еще немного выпью и начну тебе верить. Вчера ведь я верил в эту историю со стариком.

— Она тебе и сейчас нравится?

— Нет, — сказал я. — Он должен был под конец что-то сказать. Нет, не о жизни и смерти. А так, что-нибудь совсем неважное, что оказалось бы важным.

— Ты уже придумал?

— Нет. Меня это больше не занимает.

Я заказал еще порцию коньяка и думал о том, что мы застали, когда вошли ко мне в дом. А через три дня я ушел оттуда, и, к счастью, она не стояла на дороге, там, где я обычно ее подбирал. И, к счастью, я не увидел, как другой мужчина сажает ее в свою машину, которую она остановила. И больше я никогда не был ни у нее, ни в том доме, только однажды проезжал мимо, это было в сезон дождей, я был один в машине и ехал не в пустыню, а в противоположном направлении. И я даже не заметил того дома, где я убил Эстер и ребенка; я просто ехал сквозь дождь и думал, как бы вернуть долг в кафе, где сейчас сижу; и это было, пожалуй, единственное, что мне понравилось во всей этой истории.

— Еще порцию коньяка, — сказал я.

— Быстро пьешь.

— Не сидеть же здесь всю ночь.

— Ты все равно не спишь. Лучше посиди со мной.

— Хорошо. Посижу с тобой. Я говорил уже, что у тебя зеленые глаза и сладкие губы?

— Ты пьян,

— Тебе же лучше. Буду повторять это всю ночь.

— Но не будешь мне верить.

— Не знаю. Может быть, я даже люблю тебя.

— Только завтра ты об этом забудешь.

— Возможно. Ведь забыл же я об этой истории со стариком. Я все забываю.

— Потому что пьешь.

— Нет. Я пью, потому что не хочу этого помнить. Я не говорил тебе, что он должен был сказать под конец?

— Нет. Ты был пьян. Ты только сказал, что это должно произойти на лестнице, я должна подать ему руку, а он — ухватиться за нее.

— А он и вправду говорил тебе, что ты хорошая?

— Да.

— Но я-то этого не говорил.

— Нет, Ты вчера вечером говорил только, что не любишь новые книги, и объяснил почему. Сказал, что в них нет женских образов. И что мужчинам больше не нужны женщины, и вся эта литература — литература невропатов-гомосексуалистов. И что тебя не интересуют трагедии проституток и алкоголичек.

— Да, это так.

— Сказал, что тебе не хватает святых женщин.

— Одна из них всегда со мной. Но она во мне.

— Расскажи про это.

Я устал, и мне не хотелось больше пить. Я понимал, что уже не напьюсь и завтрашний день будет ужасным. Я расплатился и обнаружил, что у меня еще остается на кино.

— Нет, Эстер, — сказал я. — Я устал. Целый день пытаюсь выдумать какую-нибудь историю о тебе и о ребенке, который мог бы у нас быть. Но ничего не получается.

1966