Рассказки конца века

Он утверждает, что любит родину. Однако наш патриот мало склонен к рефлексии, у него путаются слова: вернее сказать, что он ее просто хочет. В извращенной форме. В любых формах.

Но, поскольку родина не всегда хочет нашего патриота, ее надо хорошенько связать. И вот патриот достает веревки. Чтобы не орала, рот затыкается полотенцем. Поехали…

Ему мало — наш патриот не получит удовольствия, если не выпорет свою родину.

Наконец, самые заядлые патриоты мастерят дыбу.

Удивительно, но родине подчас нравятся их затеи. Родина балдеет после хорошей порки. Родина полагает, что плеткой по заднице — чтобы лучше билось сердце, свободнее дышали легкие.

А вместо сердца — пламенный мотор. Дивная она баба, родина. От вшей моя родина лечится гильотиной.

Но, поскольку у меня с патриотом одна родина на двоих, я часто страдаю ревностью. Чем я, черт возьми, хуже? Но у родины — плохой вкус. Она выбрала настоящего мужика, и вот он вяжет ее конечности.

Вообще, патриотизм — хорошее слово. Каждый человек должен быть патриотом, учили в школе, и учили правильно. Но это слово давно опошлили наши люди. Они так часто считали себя патриотами, что теперь патриотами считают только бесов и мракобесов. Вот он вылазит, вынимая из штанов револьвер… Спасайся, кто может.

И некуда податься. Так хочется, в конце концов, назвать себя патриотом. Пожалуйста, отдайте мне лейбл. Если вы так сильно любите свою родину, не обязательно ее трахать.

ИНТЕЛЛИГЕНТ

Я долго не понимал, что это такое. Чем, скажем, он хуже (лучше) интеллектуала? Может, это все-таки одно и то же? Я слышал, что интеллигент — слово русское, а интеллектуал — нет. Я слышал, что интеллигенция как порода обитает только в России, и эта особенность выгодно отличает нашу страну. Но я все равно не вполне понимал, о чем идет речь.

Наконец приблизительно объяснили:

а). Он думает о народе, или, как вариант, за него страдает.

Неразделенная любовь к высокой абстракции — казалась мне мазохизмом, к низкой конкретности — тем же мазохизмом, но с проблесками… зоофилии, что ли…

б). У него болит совесть.

Ну хорошо. Хотя если постоянно делать гадости и раскаиваться — это как? Совесть-то будет болеть, понятно.

в). Он не у власти (полагается, там одни негодяи).

Сама проблема власть и интеллигенция говорит, что власть не бывает интеллигентной, а интеллигенция — властной. Есть две касты, и они по разную сторону.

Наша власть — то, что мы заслужили… Там негодяи? Верно? В это не приходится верить — это можно и нужно знать. Так возьми метлу, вымети негодяев. Нет достойных замен? Стань заменой.

Политология свободы считает, что раб всегда в альянсе со своим господином.

г). Он в ответе за все, причем добровольно.

Никто не спорит — козел отпущения всегда нужен настоящим козлам.

Но быть в ответе за это — признание после долгой пытки. Кто же загонял иголки под кожу? Или иголки под кожу — самообслуживание?

Я прозрел. Я осознал отсутствие своих шансов.

Хуже всего то, что российский интеллигент намного лучше другого местного колорита. Иногда он — светлое пятно. Кругом лес, темно. Дятлы набивают стрелку волкам. Лесничий спит, разведенный по медвежьим понятиям. Ау!

Лучше сидеть дома. Подумаешь, розовые обои. Подумаешь, невкусно пахнет. Иногда на розовые обои можно смотреть с любовью.

И если отбросить все гнусные ассоциации, я, конечно, нормальный русский интеллигент.

НАРОД

Народ — это хана. Ведь народ — хозяин своей судьбы. Каждый народ имеет то правительство, которое заслужил, сказал Гегель. А если правительство имеет народ, то это скорее мастурбация, нежели изнасилование.

Если наш народ полагает, что кругом так много дерьма (нищета, бардак, попрание евангельских заповедей), это, скорее всего, правда. Но народ не знает, что он — главный генератор. Я — просветитель, и несу людям это знание.

Слушай сюда, мужик. Если власть плохо управляет, а интеллигенция плохо думает (так уж принято считать), то народ в этом сумраке хуже всех. Напомню: энергичные из народа идут во власть, умеющие говорить и писать вольются в интеллигенцию. Другие остаются — где? Не ищи матерную рифму, хотя ты и прав. Другие остаются в народе. Профессор может быть идиотом. Депутат — вырожденцем. Вот он машет ворованной кочергой. Но это — меньшее зло, прошедшее по конкурсу. Большее зло, как водится, притаилось.

Народ — Гегемоныч.

Народ — Макар и его телята.

Народ — семь бед и один ответ.

Народ курицу не учит.

Народ — вода. И лежачий камень.

Все честные, умные, хорошие люди — враги народа. И только враги народа могут его спасти. Не хочется, разумеется, никого спасать, но придется.

В расстрельных списках я хочу идти первым номером.

ХИППИ

«Технарь» лучше водки. И коньяка. И текилы. Пиво — допустимый вариант, но стоит целого состояния. На пиво надо копить полгода.

Джип — херня. Добрые люди подвозят их от Москвы до Владивостока.