Рассказы

— Да, — сказал отец, — могу себе представить.

— О, боюсь, что не можете, мистер Стэмп. Это было куда ужаснее, чем все, что вы можете вообразить. Поверьте мне.

— Он хороший мальчик, — сказал отец.

— И я всегда был того же мнения.

— Он все еще горюет, — сказал отец.

— Я понимаю это, мистер Стэмп. — Директор глубоко вздохнул. — Я не буду исключать его, но отстраню от занятий. На одну неделю. Мы знаем, какую потерю понесла ваша семья, и очень сочувствуем. Однако это не оправдание. — Он постучал костяшками пальцев по столу. — Это не оправдание, Лэмберт. Ты меня слышишь? Отнюдь не оправдание.

Годом раньше. Мы с отцом ждали, когда мама придет с работы домой. Был холодный, ветреный вечер. Мама опаздывала, и отец беспокоился. Мама работала в книжном магазине. Она заканчивала в половине шестого и возвращалась самое позднее в семь. Сейчас было уже около девяти.

— Пробки, — сказал отец, — не иначе. Чертовы автобусы и метро.

— Да, — подтвердил я, — наверняка.

— Она могла бы позвонить, — продолжал отец. — Предупредить нас. Я для этого и установил телефон. Для таких вот случаев. Чтобы можно было позвонить и сказать: "Не волнуйтесь". Для того и существуют телефоны. Чтобы люди не волновались.

Через несколько минут появилась мама. Притащила сумку с покупками.

— Где ты была? — сердито спросил отец.

— Не кричи на меня. Я видела что-то ужасное. — Она поставила сумку на стол. — Я ехала в автобусе. И автобус остановился. Вот я и сидела. Как ты сейчас. А потом услышала сирены. Полицейские машины. Пожарные. «Скорые». Никогда их столько не видела. — Она посмотрела на нас. Ее губы дрожали, а лицо было бледное-пребледное. — Я вышла из автобуса и увидела…

— Что? — спросил отец.

— Не могу об этом говорить, — ответила мама. — Я хочу лечь. — Она сбросила туфли. — Я не голодна. Просто очень устала. — Она поцеловала меня в щеку.

— Спокойной ночи, Лэмб.

Мы с отцом посмотрели друг на друга. Отец пожал плечами и сказал:

— Поставлю ее ужин в духовку. Она захочет есть, когда встанет.

Позже по телевизору показывали новости, и мы узнали, что видела мама. Вспыхнул пожар на станции метро. Больше тридцати человек пропали без вести. Мамин автобус, догадался я, проходил как раз мимо станции. Показали кадры: валит дым, беспомощно суетятся пожарные, одеяло, наброшенное на труп, дым валит еще пуще.

— Чего только не бывает, — сказал отец. — Несчастные люди. Сгорели заживо.

Утром мама разбудила меня. Она раздвинула шторы и сказала, что я опоздаю в школу. Она была уже одета и собиралась на работу.

— Тебе лучше? — спросил я.

— Конечно, дорогой. Не сравнить. Это был просто шок. Сейчас гораздо лучше.

— Ну, а что же ты видела, мама? — спросил я весело.

— Пожар, дорогой.

— А ты видела…

— Я не хочу говорить об этом, Лэмб. Давай вставай и одевайся. Папа тебя ждет. Вечером увидимся.

Отец подвез меня к школе. Когда машина остановилась у ворот, он сказал:

— Знаешь, она всю ночь проплакала.

— Но что она такое видела?

— Не знаю, — сказал отец. — Она только сказала, что это было ужасно.

Пришлось пообещать директору, что я пойду к миссис Хеллер и извинюсь за свое поведение. Мне этого совсем не хотелось. Но выхода не было.

Миссис Хеллер жила в доме-башне. Там было двадцать четыре этажа, и миссис Хеллер жила на последнем. Меня отвез отец. Он заставил меня потратить на букет цветов все мои карманные деньги за неделю.

— Будь с ней любезен, — предупредил он.

— Конечно, — отозвался я.

— Она много страдала. И она старая. Ты поступил очень плохо. Ты должен объяснить. Скажи ей о маме, если хочешь. Скажи, поэтому ты и смеялся.

— Да нет же, — ответил я. — Я не знаю, почему я смеялся.

— Тогда придумай что-нибудь еще, — предложил отец.

Лифт не работал, и мне пришлось подниматься пешком. На лестнице было очень холодно, воняло мочой. Пока я взобрался на самый верх, совершенно выдохся. Я постучал в дверь миссис Хеллер. Мне открыла женщина средних лет. В уголке рта у нее торчала сигарета, а руки были в розовых резиновых перчатках.

— Ну? — сказала она,

— Я пришел повидать миссис Хеллер.

— А кто ты?

— Лэмберт Стэмп, — сказал я. — Я тот…

— Мальчик, который смеялся, — кивнула она. — Входи.

Я вошел, и она закрыла за мной дверь. В квартире пахло хлоркой.

— Проходи, — сказала женщина. — Она наверху, лежит. — И провела меня в тускло освещенную комнату. Миссис Хеллер сидела в постели.

— Это Лэмберт Стэмп, — сказала женщина в резиновых перчатках. — Мальчик, который смеялся.

Миссис Хеллер уставилась на меня незрячими глазами — желтым и красным. На руках она держала полосатую кошку. Кошка посмотрела на меня и облизнулась.

— Ты видишь, где я живу? — сказала миссис Хеллер. — Как я живу? Они решили, что я недостаточно пострадала. И что же они сделали? Они сказали: вот старуха, которая еле ходит и ничего не видит, давайте поселим ее на верхнем этаже самого высокого здания в городе. А потом удостоверимся, что лифт работает пять дней в году. — Она засмеялась. — Они думали, что заставят меня замолчать. Но не смогли. Беда в том, что, когда я рассказываю, люди смеются.

Я смутился, переступил с ноги на ногу. В комнате пахло арахисом.