Рассказы

Это происходило во дворе дома № 25 по Электросигнальному переулку. А с высоты Шурка мог даже видеть, что делается в соседнем дворе, — такие это были громадные, невиданные ходули! Всякие мелкие ребятишки, побросав свои дела, бежали отовсюду, чтобы насладиться великолепным зрелищем: вот Шурка идет на ходулях! В раскрытом окне третьего этажа самый несчастный во дворе мальчик Боря, по прозвищу Жиртрест, которого никуда не пускали без мамы, свесился вниз, одной рукой вцепившись в подоконник, другой отчаянно отбиваясь от кого-то невидимого, пытавшегося затащить его обратно в комнату.

Шурка чувствовал себя как космонавт. Глядя на зрителей сверху вниз, он кричал:

— Уйди! С дороги!

И это было только качало. Все каникулы Шурка решил посвятить хождению на ходулях. Может, он и вовсе отвыкнет ходить на ногах — будет только на ходулях!

На скамеечке возле одного подъезда сидел степенный краснощекий мальчишка, грыз семечки и плевал шелуху в кулак. Это была нелюбимая во дворе личность по прозвищу Осел. Он хоть и приехал недавно из деревни, но никого не боялся и обо всем говорил: «Это что! Вот у нас, в Верхнем Оселке…» За это его и прозвали — Осел.

И сейчас, когда Шурка с ним поравнялся, он выплюнул шелуху и громко сказал:

— Подумаешь! У нас, в Верхнем Оселке…

Так как руки и ноги были у Шурки заняты ходулями, он только и смог сделать, что плюнул на Осла, но не доплюнул. Осел тотчас тоже плюнул и тоже, конечно, не доплюнул. Куда ему!

А Шурка пошел дальше.

Он миновал молодой сад, который этой весной жильцы посадили во дворе, площадки с песком, деревянные грибы и беседки для малышей.

Ребята постарше — Шуркины друзья — предпочитали собираться за сараем, где были свалены старые ящики, бревна и обрезки досок.

Они и сейчас находились там. Это была грозная дружная сила, известная в округе как «электросигналы»: Калина, Никупя, Лелик и Ерш — все из одного класса.

Футболист Калина сидел в своем синем свитере и бутсах на ящике, свесив руки, как отдыхающий боксер. Никуля полулежал на бревне. Лелик на корточках наблюдал какую-то букашку, ползущую по своим делам, он был натуралист. А трудяга и мастер на все руки Ерш обстругивал палку для метлы, которую он пообещал дворничихе.

Шурка появился из-за угла, как привидение, и произнес шипящим хриплым голосом, каким, по его мнению, должны разговаривать привидения:

— А в-вы ш-ш-што тут…

Но ни у кого особенного восторга его появление не вызвало. Один только Ерш встал, зачем-то пощупал ходули и опять сел.

— Вот и он! — сказал Никуля. — Ну как?

— Никак! — ответил обиженный Шурка. — Что «как»?

— Ты уже знаешь?

— Ничего я не знаю! — сказал Шурка, переступая все время, чтобы не упасть. — Включу вот сейчас свои ходули и пойду до самого вон того дома!

— Он не знает? — изумился Никуля. — Нас же в колхоз посылают! И тебя!

Шурка, не удержав равновесия, рухнул на землю.

— Чего врешь!

— Верно, верно! Да спроси! — показал Никуля на остальных электросигналов, и те молча кивнули.

— А зачем?

— Мы ж шефы! Ты ж сам, помнишь, голосовал?

Шурка вспомнил: верно, голосовал…

— Я думал, это так…

— Вот тебе и так!

— А может, я не хочу?

— Мало ли что! — сказал Калина. — Теперь уже нельзя не хотеть. Голосовал ведь! Все едем.

— Ну раз все, то ладно, — согласился Шурка, вздохнув. — Только что мы там будем делать? Я это пахать-сеять не умею… И коров этих самых не то, что боюсь, а как-то не люблю… Потому что неизвестно, что у нее в голове… Вот лошадей — люблю! Знаешь черную лошадь, в булочную хлеб привозит? Я на ней верхом сидел даже… один раз! А в колхозе я сяду на какую-нибудь и — поскачу!

Эта мысль пришлась электросигналам по душе.

— Пожалуй, и я поскачу… — задумчиво сказал Лелик.

— И я! — откликнулся Ерш.

— Все поскачем! — радостно закричал Калина.

— Так вам и дадут скакать! — охладил их радость зловредный Никуля. — Работать заставят, а скакать у них самих много желающих найдется.

— А что там надо работать? — поинтересовался Шурка.

— Полоть! — объяснил Ерш со знанием дела. — Сорняки, траву то есть, дергать. Сильно она у них там выросла.

— У них выросла, а мы ее дергай… — усмехнулся Никуля. — На наш двор, когда мы деревья сажали, небось не пришли помогать, а мы иди… Давайте не поедем?

— Давайте! — сразу согласился Шурка.

— Не поедем! — воскликнул Калина.

— Пускай их сорняки растут, хоть до самого неба! — сказал Лелик. — Нам какое дело!

— А вообще-то, — сказал Ерш, любуясь законченной ручкой для метлы, — что такого — траву дергать? Даже интересно! Я эту траву могу дергать хоть целый день! Поедем, поможем им, чтоб они не плакали…

— Ну, ехать так ехать… — равнодушно согласились электросигналы.

— Чуть-чуть для смеха поработаем, — сказал Никуля. — А потом найдем, чем заняться. Будем по ночам не спать, никто не запретит, — не спи хоть целый месяц. Разводить костры, воровать с огородов всякий горох, морковку. Таскать за рога козлят, баранов…

— А если деревенские пацаны начнут задираться, — сказал Калина, — отлупим их так, что они завоют у нас на всю деревню!