Рассказы

Я в киббуце Бейт А-Шитта, рисовые плантации окружают киббуц, а рис, он зеленый, то есть, трава, из которой добывают рис, зеленая, и мы не в Китае, мы в киббуце Бейт А-Шитта, и я не знаю, где это. Знаю только, что с рисом не спорят, это дано априори, и обсуждению не подлежит. Я в киббуце Бейт А-Шитта, ищу одного человека, киббуцника, который более десяти лет назад отрекомендовался и рекомендация выглядела следующим образом: улица, день, автомобиль.

Киббуцник: — Переспи со мной, после всего — почему бы и нет.

Я: — Нет, нет, в самом деле, не стоит.

До сих пор мне неясно, почему я отказалась, и поэтому я направилась прояснять и завершать свои дела в Бейт А-Шитта, несмотря на то, что он вообще не оттуда. Но во сне, как говорят психологи, дела свои завершают.

Я шагаю по киббуцу Бейт А-Шитта, прихожу к бассейну, и в сущности, меня очень тянет к этому киббуцнику, и вовсе не за тем, чтоб переспать, но из-за визы. Я думаю, что если я пересплю с ним, он раздобудет мне визу в Бейт А-Шитта, и я смогу позвонить домой, с визой в кармане, и сказать мужу, чтобы он приезжал вместе с двумя нашими детьми, у меня есть виза в Бейт А-Шитта, и здесь не нужно готовить.

Я хотела добыть визу в Бейт А-Шитта, потому что не хотела так каторжно работать на кухне — диктатура риса, в киббуце знают, что с рисом не спорят, а кто-то другой готовит его.

Я в бассейне киббуца Бейт А-Шитта. Рисовые поля сверкают на солнце, я хочу быть киббуцницей, чтобы этот благословенный бассейн был доступен мне. Я жду интервью, вообще я не спала с этим «отпоровшимся» киббуцником, не отпарывала его от его семьи, у него есть дети, и я его не отпарывала, и не пыталась, и мне не удалось. А вот интервью мне все-таки удалось добиться. Они подумали, что я из другой страны, и устроили мне интервью. Я сказала: «Да». Они сказали: «Ага, так ты отсюда?» «Да, но это неважно».

Я стою в комнате, залитой светом, напротив меня — вопрошающая, которая, вообще-то, две недели назад продала мне платье за 82 шекеля. Послушай, я хочу быть членом киббуца Бейт А-Шитта, это так определенно, расчислено, и, кроме того, я социалистка, очень-очень, хотя и уклоняюсь от людского общества (нехватка веры в себя?).

Совершенно естественно, что интервьюерша спросила меня, чем я занимаюсь.

Снова мне было не очень приятно признаваться, что я живу на бумаге, но я произнесла то слово, которое всегда представляется мне как большая тайна. Мне трудно поверить, что существует такая вещь, как живой писатель, поэтому всегда мне кажется, что я вру или умерла.

Но я сплю и вижу сны. Мне снится, что я в Бейт А-Шитта, рядом с этой любознательной, и она симпатичная, какая она симпатичная!

В этом месте воцарилась тишина, смысл которой мне известен. Ее смысл: я писательница особого рода. Что они могут поиметь от меня в киббуце Бейт А-Шитта, особенно учитывая то, что я не родилась киббуцницей. Она спросила меня, какие книги я написала, и я снова почувствовала все то же неудобство, неудобство врунишки.

Но я бросила парочку названий. Она была знакома с одной из книг, во сне это была последняя из написанных мною книг. Я говорю себе: — Долли Сити[2], если это то, что может всунуть меня в Бейт А-Шитта, и способствовать тому, что я, наконец, оставлю позади себя этот город, город дельцов и предпринимателей, в котором я родилась, — тогда я обещаю не спорить с рисом. Ну, безусловно, разумеется, я знаю, что это запрещено.

PASSIVE AGGRESSIVE

В каньоне Радиус[3], за вторым мостом слева, если Вы едете от ворот Монтефьери прямо, все время прямо, второй поворот налево и тотчас направо, и прямо до конца, и там, на перекрестке — налево, и уже сразу, есть магазин, в который затягивает некой, просто таки физической силой, перед увлекательными свойствами которой я не устояла. Это ураган, такой мини-ураган, мощность которого превышает возможности обычного человека, этакий вдох великана, но только — вдох, без великана. Как бы то ни было, сила большой втягивающей способности доставляет Вас прямехонько к двум работницам прилавка, которые немедленно задают Вам два вопроса, по вопросу на каждую. Первая спрашивает, что Вы здесь делаете, а вторая, которая вступает вслед за ней столь синхронно, что кажется, над этим работали годами, вопрошает какой у Вас размер.

Вопрос о том, что Вы делаете, не что иное, как подвох и ни в коем случае не следует на него отвечать. Это самоубийство! Напротив, нужно держать паузу, подчеркивая тем самым, что Ваше присутствие здесь легитимно в силу самоё посещения каньона Радиус, будучи следствием Вашего обладания статусом гражданки демократической страны. Желательно также деликатно коснуться сумочки, не так, не дай бог, будто Вы намерены вытащить пистолет, а с великим спокойствием, будто вы собираетесь достать из сумки свои документы, которые докажут, что Вы — гражданка демократической страны, пребывание в гражданстве которой — смысл Вашей жизни.