Рассказы

— Знаешь, по-моему, все это тупо. Звучит, конечно, красиво — «отдать жизнь за Родину». Но время ведь изменилось. Сейчас можно и не отдавать за нее жизнь. И несколько поколений прожили, не отдавая жизнь. Может, я больше сделаю для своей страны, если как раз не отдам свою жизнь…

— Ну а если будет ситуация, что нельзя не отдать жизнь?

— Что-то ты, Елена, сегодня расфантазировалась. Обычно патриотизм тебе не свойствен, а сейчас…

— Мне и сейчас не свойственен, ты знаешь. Я просто хотела понять твою позицию…

— И что, поняла?

— Поняла. Ты тоже не патриот.

— Да, я — не патриот. Можно сообщить про это в КГБ.

— А оно, что, до сих пор так называется?

— Не помню. Кажется, да.

* * *

В «мыльнице» Толика играла кассета «Морская», песня «Скорость». Этот альбом «Мумий Тролля» появился недавно. Мне сразу понравилась музыка, хотя парень на фотографии — никто не знал тогда, как его зовут, кассета была пиратской, и на обложке не было ничего, кроме двух фотографий и названий песен — показался некрасивым. Тем более что полиграфия была плохая.

Окно было открыто. Я смотрела на город — из окна общаги открывался офигенный вид. Толик резал огурцы и колбасу.

— Как классно, что твой сосед уехал, — сказала я. — И долго его еще не будет?

— До понедельника. У него в понедельник, вроде, занятия.

— А где он учится?

— На юрфаке. Почему-то, огромное количество идиотов учатся на юрфаках. Интересно, какие из них потом выйдут юристы?

— Думаю, никакие.

— Я тоже так думаю. У этого перца связи в своем городе чисто криминальные — какие-то школьные еще кореши. Он мне как-то по пьяни признался, что хочет с ними «делать дела». Вот урод, правда?

— А что за дела?

— Криминал какой-то, ясное дело. В смысле, что они будут делать, а он — прикрывать их… «Юридическая поддержка»… Ладно, черт с ним. Можно уже приступать.

Мы сели за маленький стол — он был и письменным, и обеденным одновременно. Толик открыл бутылку водки, налил мне и себе.

— Ты разбавлять будешь? — спросил он.

— Нет. От газировки сильнее пьянеешь.

— Ну и пусть. А я вот разбавлю — типа, виски с содовой.

— Кстати, а что значит — содовая? Что это за вода такая? Постоянно встречаю в книгах…

— Любой лимонад, газировка. В английском все такие напитки называются «soda». Ну и, видимо, так когда-то перевели…

— Да, точно… Никогда не обращала на это внимание…

* * *

— Поедешь со мной автостопом в Европу? — спросил Толик. В бутылке оставалось меньше половины. Мы стояли у открытого окна и курили.

— У меня не будет отпуска.

— Ну и что? Возьми за свой счет.

— Не знаю, как-то стремно… А ты ездил когда-нибудь раньше?

— Нет, ты же знаешь. Ну и что здесь такого? Всегда что-то делаешь в первый раз. Поехали — вдвоем будет много круче.

— А как ты сделаешь визу?

— Обыкновенно. Через турфирму. Мне обещали в одной — я им переводил иногда, по телефону звонил в Германию. Они мне сказали, что дадут приглашение по себестоимости.

— Что значит — по себестоимости?

— Чтобы открыть визу в посольстве, даже туристическую — нужно иметь приглашение. Приглашения, в основном, все левые… Ну, нет, они, конечно, настоящие, но делают их фирмы, которые зарабатывают на этом — в основном, бывшие русские. Продают приглашения нашим фирмам, по пятьдесят баксов. А эти уже продают их дальше, по восемьдесят или сто.

— Ни фига себе… И что, посольства не знают про все это?

— Знают, но им наплевать. Им главное, чтобы все было с виду законно. Думаешь, там, на Западе, все такие уж честные?

Толик выглянул в окно.

— Странно, — сказал он. — Вон там, внизу, в «Володарке», сидит Винникова. Бывший председатель нацбанка. Всего метров пятьсот отсюда, максимум — километр. А мы живем здесь своей жизнью, и нам, если честно, наплевать и на Винникову, и еще на кучу всяких людей…

— Даже на родителей нам, в сущности, наплевать, — сказала я.

— Ну… Это сложный вопрос. Я бы так не сказал про своих. Просто у них одна жизнь, у меня — другая. И когда мы поняли, что нам не надо вмешиваться в жизнь друг друга, отношения сразу стали очень хорошими, проблемы как будто растворились. И, в общем, я благодарен родителям. Если бы не они, меня не было бы вообще, или не было бы таким, какой я сейчас.

— А я не благодарна родителям…

— Почему?

— Мне кажется, они думали только о себе. Родили меня только потому, что в каждой семье должны быть дети…

Я сделала последнюю затяжку и бросила бычок в окно. Он, мелькнув красной точкой, полетел вниз.

— А какие у тебя вообще планы? — спросила я.

— В смысле?

— В самом глобальном. Ну, после поездки.

— Да пока никаких. Не могу сказать, что мне так уж нравится в этой общаге — главным образом, из-за соседа. Но это — детали. Теоретически, я бы мог снять квартиру — если немного напрячься. Но пока напрягаться не хочется… Посмотрим, как оно будет дальше…

Он придвинулся ко мне, мы поцеловались.

* * *