Рассказы

Младшего лейтенанта отвезли в больницу, в хирургическое отделение. Вацлав Барта не нуждался в скорой помощи, он уже годился только для вскрытия. Он сам выстрелил в себя. На правой стороне шеи, в двух сантиметрах от сонной артерии, был виден след от выстрела. Пуля пробила ему голову, раздробила шейный позвонок и застряла в левом запястье Коуржила. На полу около мертвого лежал пистолет калибра 7,65 мм — то самое оружие, которое Вацлав Барта украл, совершив нападение на Марию Коут-нову в проходной склада строительно-монтажного управления.

Подполковник Гавел услышал позади себя всхлипывания. Здена Томечкова плакала.

— Мне жаль его. Такой молодой, — прошептала она.

Он взял ее как можно нежнее за руку и подтолкнул к выходу.

— Идите. Это уже не для вас. Вернетесь, когда все будет в порядке. Вы были великолепны, лучше ста мужчин, вместе взятых. Ты тоже иди, — повернулся он к Якешу, — сейчас здесь будет полковник. Не хочешь пойти домой?

— Вовсе нет, — засмеялся Якеш.

— Тогда поедем в штаб.

— Я лучше пойду пешком. Жизнь кажется прекраснее, когда идешь пешком, греясь в лучах майского солнца, среди флагов и транспарантов.

Таким образом, преступник был пойман всего за несколько часов. Как показала экспертиза, следы на стаканчике из-под кофе совпадали с отпечатками пальцев Барты. Приговор над собой он привел в исполнение сам.

Здена Томечкова и подполковник Гавел за свои действия были награждены орденом «За мужество». Якешу и Коуржилу министр внутренних дел вручил именные часы. У младшего лейтенанта осталась еще одна память о том майском утре — изуродованный палец на левой руке.

Этот случай относится к «делам давно минувших дней».

Я посмотрел на часы. До отъезда скорого поезда оставалась еще уйма времени. В этот прекрасный послеобеденный час оно текло медленно и лениво, как текла передо мной река, воды которой много лет назад столь часто обнимали меня и так уже никогда не обнимут. И я читал дальше Гарднера.

«Вы можете остановить человека, а он окажется убийцей. Он знает, что, как только вы отведете его в полицейский участок и станете допрашивать, это будет равносильно вынесению ему смертного приговора… Такая опасность ждет полицейского каждый раз, когда он идет на работу. Это составной элемент его службы… Это подобно тому» как если бы вам двенадцать раз за ночь предложили приложить револьвер к виску и нажать спусковой крючок. Заряжен был бы лишь один патрон из пяти тысяч. Но каждый раз, поднося пистолет к виску, вы бы думали о том, что один патрон все же заряжен».