Рассказы

Мужчина растерянно смотрел, как ползет со стола скатерть, за которую ухватилась руками Анна Сергеевна. — «Может, вам позвать кого?» — «Нет — нет… Никого не надо… Я сама. Идите… Да идите же». — «Ну извините». Мужчина ушел, а Анна Сергеевна продолжала цепляться за скатерть и бессмысленно повторять: «Я сама… Сама… Я сама…»

Апрель 1996 года.

Маруська

Размахивая кожаным поясом, он громко крикнул: «Ну держись, Кукуиха! Догоню, врежу по заднице!» А она, словно дикая лань, стремительно неслась вдоль молодых пар, образующих большой игровой круг. В ее движении было столько энергии и задора, а большие серые глаза излучали столько лучезарного света и радости, озорства и лукавства, что, казалось, только смерть сможет остановить ее стремительный бег. Это было давно, когда мы, молодые, после трудового дня играли на степном культстане в «третьего лишнего». Они пробежали несколько кругов, и Димка, убедившись, что напрямую ее не догнать, резко остановился. И тут же кто-то из девчонок громко-громко крикнул: «Смотри, Маруська!» Она тоже остановилась. Увидев, как Димка, прячась за стоявшие пары, двигался ей навстречу, она, не раздумывая, быстро встала впереди меня. И новый «третий лишний» выскочил в круг. В необузданном порыве я обхватил ее разгоряченное тело и с каким-то трепетом прижал к себе. Моя правая рука непроизвольно наткнулась на ее твердую девичью грудь. Она вздрогнула, и рука резко опустилась. Для меня это было так неожиданно и так ново, что все мое тело будто обдало жаром. Никогда за всю прожитую жизнь ни с кем я не испытывал потом такого нежного и радостного чувства. По всему телу пробежала дрожь. Бешено и страстно забилось сердце. Я не знал, как поступить. Ее просто убранные русые волосы пахли степью, ясный взгляд, легкий загар юного лица, легкое летнее платье, под которым непорочность, крепость и свобода молодого тела. Это был какой-то страстный порыв нового начала. Начало моей первой несбыточной и еще не осознанной любви. Это было время еще ничем не омраченного счастья, близости, доверчивости, встревоженной нежности, радости. «Прости, — с трудом выдавил я, слегка отстранив от себя ее тело. — Я не хотел, как-то так получилось». А она резко повернулась, дохнула на меня горячим воздухом, обхватила обеими руками мою голову, поцеловала в губы, вышла из круга и побежала в степь. Задохнувшись, я стоял, словно завороженный, не в силах сдвинуться с места. Ноги стали какими-то непослушными, тяжелыми, словно набитыми ватой. «Маруська! Маруська!» — звенело в моих ушах. — «Ну что ты стоишь? Иди же» — кто-то несильно подтолкнул меня в спину. «Куда?» — растерянно спросил я. «Эх ты, теленок!» Прошло более полувека с тех пор. Теперь уже и культстана того нет. Да и жива ли она, девушка моей юности? Но я и поныне вижу, ее, стремительно убегающую от меня с гордо поднятой головой, девушку моего первого счастья, Маруську Кукуеву.

Сентябрь 1997 года. Село Чернолесское Ставропольского края.

Обруч