Рассказы

— Планета вроде Плутона, — сказал Греков. — Мертвая ледяная пустыня, лишенная следов биосферы.

Зато там есть кое-что другое, подумал он. И это может нам пригодиться.

— Вот как, — помедлив, сказал Ковальский. — Приятная альтернатива.

— Лучше некуда, — согласился Греков. — Все равно торопиться в Туннель необязательно. Даже если нам повезет и мы вернемся на Гамму, мы рискуем встретиться с одним нашим знакомым. К тому же мы очутились на планете, на которую еще не ступала нота человека. Почему бы не воспользоваться этой возможностью?

— И что мы будем делать?

— Я предлагаю спуститься вниз, — сказал Греков тоном экскурсовода. — У подножья холма справа от нас вы видите очень красивую зеленую рощу. Я открою вам небольшой секрет. Плоды некоторых деревьев, которые там растут, очень вкусны.

— Заманчивое предложение, — сказал Ковальский, но с земли не встал. — Но вдруг в лесу нас ждет кто-то, кому мы тоже покажемся очень вкусными?

Греков засмеялся.

— Нет, — сказал он. — Альвион — исключительно безобидный мир. Здесь нет никаких хищников. Более того, здесь вообще отсутствуют сухопутные животные. По крайней мере, в этой части планеты.

Но Ковальский не торопился расстаться с насиженным местом.

— Зачем же тогда на деревьях растут съедобные плоды? Специально для инопланетных туристов?

— Я как-то об этом не размышлял, — признался Греков. — Впрочем, вот и ответ.

Он показал вверх. Большая стая беззвучных птиц снова показалась над ними, вынырнув из глубины неба.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Ковальский.

Они опять долго следили за птицами, пока те не растворились в синеве. Потом Ковальский все-таки поднялся.

— Ваш гостеприимный Альвион, — сказал он недовольно. — Все руки порезал. Не трава, а осока.

Греков повернул голову. Ладони Ковальского были в крови. Он достал из кармана платок, вытер кровь и принялся отряхивать налипшую к комбинезону траву.

— Впредь надо быть осторожнее, — бодро сказал Греков. — Но это, в сущности, мелочь. Посмотрите лучше, какая здесь красота. Изысканный сельский пейзаж. Великолепный воздух. Стаи птиц, бороздящие небо. На какой еще планете вы найдете что-нибудь подобное?

Ковальский кончил отряхиваться, еще раз вытер руки платком и выжидательно посмотрел на Грекова.

— Двинулись, — сказал Греков. Ковальский кивнул, и они зашагали вниз по склону холма к темнеющей вдали роще.

Альвион, думал Греков. Какая прекрасная планета! Сколько моих роботов побывало здесь и вернулось? Не помню точно, но наверняка больше десяти. И на всех пленках одно и то же. Теплый чудесный мир. Ни одного хищника. И действительность ничем не отличается от пленок. А ведь находятся еще люди, утверждающие, что робот как исследователь не может заменить человека. Еще как может. Нужно только снабдить его полноценной программой, и он будет вам выдавать полноценную информацию. Иначе зачем было вообще изобретать робота?

До рощи, которая была целью их перехода, осталось каких-нибудь двести метров, и трава здесь была гуще, чем на вершине холма. Да и воздух, которым они дышали, был здесь густой, насыщенный ароматами.

— Нам повезло, что строители Туннеля были похожи на нас, — сказал Греков.

— Что вы имеете в виду?

— Все планеты, соединенные Туннелем, имеют кислородные атмосферы, — сказал Греков. — Все они пригодны для жизни человека. Кстати, и этот вывод содержится в документе, о котором мы говорили.

Некоторое время они передвигались молча, пока не достигли опушки. Деревья в роще стояли плотно, поровну разделяя между собой свет и тепло своего солнца. Здесь преобладали стройные белоствольные деревья с тонкими ветвями и изящно изрезанными листьями, напоминавшие чем-то земные березы. Плотные толстые стволы других служили основанием сплошной, непроницаемой для глаза массы мелкой листвы.

— Эти деревья тоже приносят съедобные плоды, — сказал Греков, чувствуя себя гидом. — Правда, к ним нелегко добраться, да это и не нужно. Самые вкусные фрукты растут на дереве с желтой корой. Мои роботы всегда приносят мне это лакомство, если возвращаются. Не могу утверждать, что помногу, но вполне достаточно, чтобы распробовать.

Ковальский снял с себя куртку, аккуратно ее свернул и положил на траву.

— На десерт меня что-то не тянет. Сейчас я бы с удовольствием прилег. Может быть, сначала отдохнем, а потом уже двинемся грабить ваш райский сад?

Греков и сам чувствовал усталость. Это было странно, потому что за сегодня они прошли в общей сложности гораздо меньше, чем намечали утром, когда проснулись. Правда, последнюю сотню метров они шли по высокой густой траве, и у Грекова не раз возникало ощущение, что они идут не по лугу, а по зарослям ежевики.

Однако воспоминание о нежной мякоти плодов желтого дерева заставило Грекова забыть усталость.

— Я принесу на вашу долю, — пообещал он. — Отдыхайте.

Ковальский растянулся на траве, подложив под голову туго свернутую куртку. Несколько секунд Греков с легкой завистью смотрел, как он лежит на спине, прикрыв глаза и предусмотрительно скрестив руки на груди, и как ласковые травинки покачиваются над его лицом. Потом двинулся на поиски.