Рассказы

Сегодня она была в ужасном настроении. Она получила письмо от Вилли Брента— страшное, угрожающее письмо, где было сказано, что если она вечером не придет в рощу Пульмана, то он явится прямо к ним в дом и спросит, почему она не пришла. Но сейчас, после того как она напугала этих крысенят Келвей и хорошенько пробрала Кези, ей стало легче, словно с ее души сняли невыносимую тяжесть. Мурлыкая что-то себе под нос, она направилась к дому.

Когда девочки Келвей отбежали на безопасное расстояние от дома Бернелов, они присели перевести дух на большую красную дренажную трубу у обочины дороги. Щеки Лил все еще горели; она сняла шляпу с пером и положила себе на колени. Мечтательно смотрели они вдаль, за выгон, за речку, на те кусты акации, где коровы Логанов стояли, ожидая, чтобы их подоили. О чем думали девочки?

Но вот «наша Элс» придвинулась ближе к сестре. Она уже забыла о сердитой леди. Пальчиком погладила перо на шляпке Лил. Неожиданно засветилась улыбкой.

— Я видела лампочку, — чуть слышно сказала она.

И опять — молчание.

^{Комментарии}

Медовый месяц Перевод Л. Володарской

Когда они вышли из магазинчика, под платаном их ждал собственный кучер с фиакром, который они тоже называли своим собственным. Славно! Ах, как славно! Фанни положила руку на руку мужа. Все очень славно здесь… за границей. Наверно, он тоже так думает. Но тут Джордж подошел к краю тротуара и, подняв трость, громко крикнул:

— Эй!

Фанни немножко смущалась бесцеремонностью Джорджа, но на него никто не обижался, и Фанни решила, что, вероятно, так и надо. Толстые, добродушные, с вечной улыбкой на лице, кучера откладывали в сторону свои газетки, снимали с лошадей дешевые попоны и выражали полную готовность выполнить любое приказание Джорджа.

— А что если, — подсаживая Фанни, предложил Джордж, — нам выпить чаю в кафе, знаешь, где омары? Тебе нравится?

— Ну конечно! — Фанни ответила, не раздумывая ни секунды, а потом, усевшись поудобнее, стала размышлять, почему все, что говорит Джордж, звучит так чудесно.

— Х-хорошо, bien[38], — сказал он и сел рядом с нею. — Alley[39], — весело крикнул он кучеру. И они поехали.

Сначала быстро и легко под золотисто-зелеными платанами, потом по узким улочкам с неистребимым запахом лимонов и свежего кофе, мимо фонтана на площади, куда испокон веку женщины с кувшинами приходили набрать воды и немного поболтать, а теперь, примолкнув, глядели им вслед, мимо розовых и белых зонтиков над зелеными столиками с белыми сифонами — к самому морю. Теплый ветерок витал над необозримой синевой, прикоснулся к Джорджу и, едва тронув, не покидал Фанни все время, пока они вглядывались в ослепительно блестевшую воду.

— Красиво, правда? — спросил Джордж.

Фанни, витая в облаках, ответила, как отвечала, приехав за границу, раз двадцать на день:

— Подумать и то страшно; совсем одни и так далеко. Некому приказывать: «Идите домой», — или еще что-нибудь, разве мы сами себе что прикажем.

Джордж уже давно не повторял следом: «Страшно!» Однако целовать продолжал по привычке. Сейчас он лишь взял ее руку и, слегка сжимая, сунул к себе в карман.

— В детстве я всегда держал в кармане белую мышку.

— Ты? — переспросила Фанни, живо интересовавшаяся всем, что касалось ее мужа. — Ты любил белых мышей?

— Очень, — сказал Джордж, впрочем, без особой уверенности. Он смотрел в ту сторону, откуда доносилось странное плескание. — Фанни! — воскликнул он. — Там кто-то купается. Видишь? Как же я не знал, что уже можно купаться? Интересно, много я уже пропустил? — Джордж не в силах был оторвать глаз от красноватого лица и рук, высовывавшихся из воды. — Нет, завтра, — пробормотал он, — меня ничто не удержит.

У Фанни упало сердце. Многие годы она слушала рассказы об опасностях, которые таит в себе Средиземное море, и представляла себе его не иначе как смертельной ловушкой — прекрасное изменчивое Средиземное море. И вот она видит его, в кудряшках, с белыми шелковистыми лапками, которые тянутся к прибрежным камням и пугливо прячутся обратно… Однако Фанни еще задолго до свадьбы решила не мешать удовольствиям мужа, поэтому она с видимой беспечностью проговорила:

— Тут, верно, надо быть очень осторожным. Ты как думаешь?

— Не знаю, — сказал Джордж. — О здешних местах какой только чепухи не болтают!

И вот они уже ехали вдоль высокой стены, прячущейся за цветущим гелиотропом, и Фаннин носик потянулся вверх.

— Ах, Джордж, — шепнула она, — Аромат какой! Божественно…

— А на самом верху видно виллу, — заметил Джордж. — Погляди между пальмами.

— Мне кажется, она слишком большая, — не удержалась Фанни, которая с некоторых пор на любой дом смотрела с точки зрения жены и хозяйки.

— Да, если здесь жить, нужна куча слуг, — поддакнул Джордж. — Иначе не справиться. И все-таки здорово! Интересно, кто здесь живет.

Он похлопал по спине кучера, и тот, ленивый и улыбающийся, не имеющий ни о чем ни малейшего представления, ответил, как отвечал всегда в таких случаях, что хозяин виллы — богатый испанец.