Рассказы

Веселые огоньки уличных фонарей поднимали настроение, и она улыбнулась вдруг, сама не зная чему. Хорошо ходить по городу вечером, когда темно… Днем вид портят и облупившаяся штукатурка на старинных фасадах, и разбросанные повсюду пивные бутылки, цветные блестящие обертки… А вечером хорошо! И если не смотреть под ноги, а только вверх, на теплые прямоугольники окон, на резной узор ветвей, на туманно-синее небо…

Она споткнулась, едва не упала и, нехотя отбросив размышления, свернула направо. Больницы она не любила. Как и церкви. Что-то объединяло эти места, делало их несимпатичными, а порой и невыносимыми. Может потому, что и в больницу, и в церковь человек приходит со своей бедой за помощью, поддержкой, а вместо этого получает зачастую лишь фальшивку.

Однако сегодня она была абсолютно спокойна. Еще утром узнала, что Антона прооперировали удачно. Да и родители, по-видимому, целый день по очереди сидели возле кровати своего чада. А вот сейчас Антон был один, и наверняка скучал.

Выйдя из лифта, она сняла куртку и перекинула ее через руку. В холле хирургического отделения было пусто и тихо. Благо, она знала, как пройти к палате, и потому пошла без спросу.

Антон лежал дальше всех, у самого окна. И именно поэтому меньше остальных ощущал гуляющий по палате сквозняк — подоконник был высоко, а батарея — пусть и едва теплая — рядом.

— Ой, Ксюха! — Антон удивленно встрепенулся и чуть приподнялся на локтях.

— Хорошо, что ты пришла! — добавил он, понизив голос. — А-то предки ушли, скучно…

Оксана прошла через палату и осторожно села на кровать.

— Ну что, как ты тут?

— Да как, — вздохнул парень, — говорю же, скучно, делать нечего. А так нормально. До завтра как-нибудь дотерплю.

— До завтра?

— Да. Завтра меня выписать обещали.

— Так скоро?

На ее изумленный возглас Антон шикнул:

— Тише! Еще разбудишь этого.

Она проследила за взглядом парня. На койке по соседству лежал человек: лицо едва ли не белее наволочки, тонкое шерстяное одеяло не прикрывало обнаженные плечи и руки, вытянутые вдоль тела.

Оксана невольно вздрогнула: ей не было жарко, да и Антон кутался в одеяло, хотя и одет стараниями родителей в теплую одежду — свитер вязаный и спортивки с начесом. "Странно, как же этому человеку не холодно?" — подумала она.

— Его тоже утром привезли. Без денег, без документов, одет был как бомж какой-то.

Она повернулась, и Антон, увидев, что снова завладел вниманием своей посетительницы, продолжил:

— Мне сказали, что выпишут, если все будет хорошо. Ужас как домой хочется!

Ее снова отвлекли. Раздался стон, и Оксана обернулась.

Тот самый больной, которого так опасался разбудить Антон, приоткрыл глаза, бессмысленно повел ими, потом, не прекращая хрипло стонать, спрятал руки под одеяло. Пытался скрючиться, свернуться калачиком, но, видимо, вовремя вспомнил о недавней операции и снова распластался. Оксана лишь увидела, как из-под одеяла вынырнула рука, и пальцы ухватились за край кровати, да так крепко, что побелели еще больше. Хотя это казалось уже невозможным.

— Кажется, ему плохо. Надо бы медсестру позвать…

Оксана приподнялась было, да Антон удержал за руку:

— Без толку. Она ничего не сделает.

— Почему?

— Понимаешь, — Антон замялся, словно смущаясь, — операцию-то ему сделали, но уколы… Лекарства дорогие, а у этого денег нет.

Она нахмурилась. Услышанное как-то не укладывалось в голове. Не будут колоть? А ведь человеку больно…

Оксана встала:

— Я сейчас… — и вышла.

А вернулась злая-презлая. Казалось, даже волосы по-особенному торчали вокруг ее лица, словно наэлектризованные гневом. В руках она сжимала какую-то бумажку.

— Ксюх, чего?..

Антон не договорил. Оксана подхватила сумочку и вышла, снова бросив через плечо:

— Я сейчас!

По скудно освещенной лестнице она сбежала вниз, на первый этаж, и решительно устремилась прямо к аптечному киоску, примостившемуся тут же, в холле. Протянула бумажку женщине в белом халате:

— Четыре ампулы, пожалуйста.

Аптекарша назвала цену, и Оксана поняла, что денег в кошельке не хватит.

— Тогда давайте три, — вздохнула она.

Вверх по ступенькам она бежала так быстро, как могла. Но отдышка взяла свое, и уже пробежав три этажа (лифт для посетителей работал только до семи), Оксана перешла на шаг.

— Разве можно так с человеком?

Доктор невесело улыбнулся и развел руками:

— У больницы недостаточно средств, чтобы бесплатно лекарства раздавать. Вы же понимаете, сейчас лекарства дорогие, а мы не можем работать себе в ущерб. Знаете, доктора ведь тоже люди.

— Но ведь остальные платят достаточно! За все! И за лекарства, и за медсестру, и за операции. Должен же существовать какой-то фонд как раз на такой случай, когда человеку нечем платить!

Доктор смотрел на нее вроде как даже с жалостью.