Рассказы

  С приходом перестройки, неожиданно превратившейся сперва в перестрелку, а потом в дикий капитализм и развал всего и вся, изменилась и жизнь на ВИПах. Сначала исчезли лен. комнаты и замполиты, вслед за ними пропали изведенные полудикими солдатами нерусских национальностей на туалетную бумагу библиотеки, потом и сами нерусские солдаты подались на свои независимые родины, а с их уходом перестал приезжать военторговский ларек - не окупался бензин. На ВИПах остались одни офицеры - тем бежать было некуда.

  Вскоре на полигоне начались проблемы с соляркой, и гонять машину за офицерами на ВИПы стало невозможно. Правда, в нашей Великой и Могучей, Краснознаменной и так далее, такие вопросы решаются просто, даже очень просто.

  - Нет солярки каждый день возить этих раздолбаев на ВИПы? - удивленно спросил начальник полигона у командира испытательной части. - А вы что вчера из детского сада выпустились? Не делайте удивленное жизнью лицо! Поделите своих эфиопов на две части, и пусть дежурят там посменно, скажем по две недели! Раз в две недели съездить у вас солярки хватит?

  - Хватит, - промямлил командир испытательной части, преданно глядя в глаза начальства. И вопрос был решен. Правда, время показало, что начальники были чересчур оптимистичны, оценивая количество солярки, которое не успевали разворовать в службе ГСМ. А может ребята из службы, со временем накопили больше опыта и стали воровать проворнее. В общем, смена раз в две недели получалась не часто, гораздо чаще она получалась раз в месяц.

  С тех пор в жизни офицеров испытательной части, с легкой руки командира прозванных випингами, началась новая эра. Они уезжали на свои ВИПы, как моряки Колумба в трудное и опасное плавание, никогда заранее не знали когда доведется вернуться обратно в городок, хватит ли выданной на смену пищи, не заметет ли буран дороги, не устроят ли налет на ВИП дикие казахи - охотники за металлом. И провожали их так же как моряков Колумба: в голос рыдали жены, у кого они были, боевые друзья, сурово сдвинув брови, поднимали стопки за удачу, а командир ласково называл их то "сынками", то "засранцами". А вечером дня отъезда прибывали сменившиеся с ВИПов и городок дрожал от дикого загула ошалевших после степного сидения офицеров. Так и жили: две недели отрывались на полную катушку в городке, выползая, если получалось после ночного буйства, только на утренние построения, потом уезжали в степь, где от скуки и безделья литрами глушили выделенный для протирки оптики спирт, отгоняли кочующих, где придется, диких казахов и палили из автоматов по стадам сайги. Вскоре в ряды випингов командование начало ссылать неугодных офицеров, слишком много пьющих или слишком много говорящих. Испытательную часть народная молва метко переименовала в исправительную.

  Ну вот теперь мы с полным правом можем вернуться к нашим героям. В описываемое время как раз подходила к концу третья неделя их степной отсидки. Спирт был полностью выпит, продукты почти съедены, а смены пока не предвиделось. Появление невесть откуда зашедшей в гости лошади офицеров весьма обрадовало. Конечно, лошадь животное полезное во всех отношениях и ей можно найти массу различных применений. Можно ездить на ней верхом, можно вспахать поле, или перевозить грузы. Но, к глубокому сожалению, подходящих грузов на ВИПе не нашлось, к верховой езде оба наших героя испытывали отвращение, а насчет вспаханного поля - понятно, что в таких условиях службы у кого угодно крыша может съехать, но ведь не настолько же...

  Петрович, нежно похлопывая лошадь по упругому крупу, повернулся к Женьке.

  - Сытая, жирная...

  Тот понимающе кивнул в ответ.

  - А вы, поручик, когда-нибудь конину пробовали? - осторожно перешел к делу Петрович.

  - Ну, мне кажется, что лошадь, это вполне благородное животное, не то что, к примеру, лягушка, а ведь французы их едят.

  С этого момента участь лошади была решена. Офицерские желудки, измученные консервированной перловкой, настойчиво требовали самого быстрого и радикального решения гастрономической проблемы.

  После недолгого размышления было принято решение лошадь застрелить, причем сделать это, заманив животное в умывальник. Как утверждал более опытный в таких делах Петрович, там легче будет убрать следы кровавой расправы. Оба офицера прекрасно понимали, что хоть вокруг и дикая степь, но коняга вряд ли является вольным мустангом и рано или поздно может пожаловать хозяин, которому вряд ли придутся по вкусу гастрономические планы в отношении его собственности. Ввиду вышеизложенного действовать решили немедленно, ибо, по выражению Петровича, "промедление смерти подобно", а также "вчера было рано, завтра будет поздно". Петрович был старым воином и успел хлебнуть в училище полной ложкой марксистско-ленинской философии и идейного наследия великого вождя и теперь любил к месту и не к месту цитировать Ильича.