Рассказы

– А я почем знаю? - тот, которого звали Васей, почесал затылок. - Ты три года в зиндане парился, мог бы их тарабарщину и освоить.

– Не, ну простые-то слова я знаю. Дай. Есть. Пошел. И то, если не быстро.

– Ладно, пошли на помойку. Леха вчера оттуда пришел во-о-от с таким животом, - Вася изобразил беременного жирафа, и парочка доходяг, перебежав дорогу, скрылась в зарослях.

Минуту спустя от осины, стоящей слева от акации, отделилась тень. Она бесшумно заскользила вдоль обочины и остановилась возле обезглавленного трупа.

Что же ты парень, а? Говорил же тебе…

Луч солнца пробился сквозь густую листву, и теперь с дороги можно было увидеть невысокую, крепко сбитую фигуру в камуфляже, склонившуюся над телом.

– Даже обыскать не удосужились, суки, - незнакомец быстро обшарил карманы убитого. На свет появились две пачки галет, охотничий нож, зажигалка, начатая пачка сигарет и граната Ф-1.

– Ну что, завалил муллу? Эх, - бывший военный кинул все найденное в небольшой рюкзак и исчез так же внезапно, как и появился.

– Ништяк! - Вася откинулся на кучу полиэтиленовых мешков, набитых мусором. - Давно я так не ел.

– И я, - босоногий громко рыгнул. - Даже с места сдвинуться не могу.

– Это хреново. Не дай бог, чебуреки сюда нагрянут.

– Делать им больше нечего, чем по помойкам шляться. А если даже и нагрянут, все равно подыхать. Днем раньше, днем позже.

– Э, не скажи. Видал, как они этого сегодняшнего уделали? Я такой смерти не хочу.

– Да уж. Слышь, Вась. А чего это они все уши отрезают?

– Слышал я, что они считают, будто их Аллах души умерших в рай за уши забирает. Вот эти абрекосы своим врагам уши-то и того… Чтобы в рай не попали.

Откуда-то с вершины мусорной горы, гремя на всю округу, покатилась пустая консервная банка. Оба собеседника вжали головы в плечи, моментально скатились в овраг и почесали по его дну в сторону леса. Только пятки засверкали. Вслед им внимательно посмотрели два черных слезящихся глаза. Старый пес постоял еще немного, понюхал воздух и отправился по своим собачьим делам.

– Асланбек приглашает меня на празднование пятой годовщины Провозглашения Всемирного Халифата, - Хасан взял в ладони пиалу с зеленым чаем и, отхлебнув немного, поставил ее обратно на стол.

– И что ты ему ответил, уважаемый? - старик уже в который раз провел рукой по своей седой бороде, точно проверяя, на месте ли она.

– Пока ничего, Надирхан-ота. Конечно, мне хотелось бы посетить его великолепный Черноморский дворец, но слишком уж у нас тут неспокойно стало. Ты же знаешь, уважаемый.

– Ну что же, на все воля Аллаха, - старик закряхтел, поудобнее усаживаясь на стуле, - только, благодаря Ему, нам удалось очистить нашу землю от скверны, и наступила воистину золотая эпоха. Но кое-где еще копошатся вероотступники. И самое страшное, что в рядах этих шакалов немало мусульман. Эти заблудшие овцы никак не хотят смириться с тем, что времена поменялись. Две тысячи сорок второй год на дворе. Ты прав. Сейчас ты нужен здесь. В лесах нашего джамаата появилась какая-то новая банда Неверных.

– Да, и очень, очень опасная. Позавчера Муртазе удалось перехватить их переговоры…

Мулла удивленно повел бровями.

– Да-да, Надирхан, у них есть рации, и их сложно запеленговать. Продолжительность сеансов связи у этих собак не больше минуты. Так вот, удалось выяснить, что это ветераны какого-то подразделения спецназа.

– Да уж, - Надирхан снова провел рукой по бороде.

Его откровенно раздражали эти ежегодные празднества во славу дня Провозглашения. Какой такой Всемирный Халифат, если по ту сторону Атлантики засела целая кодла неверных и диктует оттуда, как им здесь жить и что делать. Конечно, Халифат распростерся от Черного до Балтийского моря. Но что толку, если в сорока километрах отсюда стоит двенадцатый корпус шестого флота США, с их вертолетами, спутниками, ракетами. Можно на все это закрыть глаза и веселиться, меняя наложниц и устраивая в своем дворце фейерверки, как это делает Асланбек. Или окунуться с головой в охоту на Неверных, как это делают моджахеды из "зеленого патруля". Вот такие, как Хасан. Но Аллах все видит. От него не…

Жалобно звякнуло оконное стекло, и по столу, опрокидывая пиалы, черным яблоком покатилась граната. Ударившись о кальян, она завертелась, отражаясь в расширившихся зрачках муллы. Черная тень метнулась к двухметровому кирпичному забору.

Гулкое эхо взрыва мигом сорвало обожравшуюся стаю ворон, и она, громко каркая, пронеслась над опушкой леса.

– Слыхал? - Вася заворочался на куче опавших листьев.

– Слыхал. Гуляют, - босоногий свернулся калачиком и зевнул, - праздник у них скоро - значит, жратвы на помойке будет от пуза.

У кого-то под ногами зашуршала листва. За березами на краю поляны мелькнула какая-то тень.

– Во, за бухлом кто-то поперся. Эх, я бы тоже сейчас от водочки не отказался.

– Совсем ты, Вася, дурной! Какое бухло в лесу? И потом, водку они не пьют. Шариат.

Пламя костра плясало на холодном осеннем ветру, швыряясь искрами в окруживших его людей. Женщина встала и подбросила ненасытному еще одну толстую ветку.