Рассказы

«План» был хорош — это чувствовалось с первой затяжки. Сам процесс потребления прошёл упоительно романтично в реликтовом леске чуть в стороне от нахоженных туристами троп. Но, уже спускаясь в направлении набережной, Сергей Ильич мимоходом заметил, что одеты они уж очень стильно для этой дыры. И, действительно, бесконечный народ, возвращавшийся с пляжа и спускающийся вниз для вечернего разврата, в лучшем случае, кроме купальника или плавок, имел на себе панаму или шорты. Поэтому два слегка одурманенных благородных дона в белоснежных штанах и безумно стильных пиджаках синего и бледно-изумрудного цвета, выглядели на фоне толпы этих голодранцев, мягко говоря, нелепо. Белые шикарные шляпы наших героев усиливали контраст с глобальной нищетой нарядов ничего не подозревающего народа, что начинало вызывать у приятелей серьёзный душевный дискомфорт, усиленный лёгкой изменой от неумолимо нарастающей волны классического «прихода». И что самое скверное, броской изюминкой наряда Ильи Никифоровича служил тот самый ярко-жёлтый фонарик, который был водружен на запястье. Именно на этот странный аксессуар именинник, быстро теряющий связь с внешним миром, почему-то частенько поглядывал как поглядывают скороспелые нувориши на брендовые наручные часы.

Когда же Сергей Ильич и Илья Никифорович попали в оазис начинающих оживать ресторанов, общая картина не изменилась — густо сидевший в кафе и бродивший рядом плебс был одет до неприличия ничтожно, вернее был практически раздет, и, видимо, не собирался щеголять подобающими для трезвого Дня Рождения туалетами.

С огорчением отметив этот факт, Сергей Ильич, тихо заметил:

— Пялятся на нас, эти животные, как на кинозвёзд. Того гляди начнут автографы просить…

— Да…уж, — выдавил из себя беспощадно взопревший от внезапно нахлынувшего ужаса Илья Никифорович, — Нас определённо заметили, и теперь смешаться с толпой вряд ли удастся.

— А гопников как много, мама дорогая…. — продолжил опасную тему Сергей Никифорович, — Это же если вечером придётся в нашу глушь подниматься, то можно таких люлей огрести…

Более опытный напарник быстро развил тезис коллеги:

— Причём будут бить не из желания ограбить, а просто из спортивного интереса, как раньше рабочая молодёжь метелила пижонов…

Этого аргумента было достаточно, чтобы в рядах двух обкурившихся трезвенников посеять нешуточную панику. И оба друга, объятые ужасом, не сговариваясь, стартанули в направлении единственно мыслимого убежища, которое теперь уже не казалось стопроцентной засаленной трущобой. Наоборот, у обоих приятелей одновременно появилось ощущение что их аскетическое жилище — это самое безопасное место в сложившейся ситуации, которое может спасти…ну от чего спасти — тот, кто испытывал холодный ужас лютой измены «под травой» может додумать сам.

— 4 —

…От бешеного галопа в гору, который пришёлся на пик усвоения организмом постороннего вещества, расширяющего сознание, Сергей Ильич и Иван Никифорович очнулись только сидя на шатающихся стульях возле двери своей мазанки. Этот психоделический марафон стоил обоим трезвенникам серьёзных умственных и физических усилий, включая подготовку и реализацию невероятно сложного проекта, заключающегося в приобретении бутылки минеральной воды для ликвидации мощнейшего сушняка. Долгожданный финиш был зафиксирован Сергеем Ильичём, который, посмотрев на мобильный телефон, ядовито заметил:

— Что-то сегодня мы быстро отгуляли — час двадцать минут на всё про всё.

Данному факту было посвящено около пяти минут неприлично удушливого смеха, от которого вздулись жилы на лбу и глаза грозили выскользнуть из орбит.

С большим трудом отсмеявшись, друзья вдруг осознали всю бедственность своего положения. Спускаться снова вниз на набережную не было ни малейшей возможности — чтобы не вызывать подозрения у праздношатающейся публики реально было нечего надеть — это раз. Во-вторых, ещё один такой подъём в гору был просто недопустим, а если возвращаться в полной темноте — обратный путь грозил многочисленными переломами и ушибами. И, наконец, местные гопники…. Они явно жаждали трезвой одурманенной крови. Оставаться, а тем более ночевать, в этом странном месте тоже было как-то совсем не по себе — антураж с наступлением сумерек постепенно переставал веселить и всё больше наводил на мрачные мысли.

— 5 —

…Рассказчику неизвестно, сколько за пустым столом прошло времени в задумчивом молчании. Когда стало смеркаться, за забором кто-то начал что-то усердно копать. Сергей Ильич первым разорвал паутину хаотично разбегающихся по множеству дорог внутренних размышлений и акустических приходов.

— Зачем, интересно, у них решётки на окнах?

Виновник торжества поднял на собеседника красные налитые кровью глаза и как-то до жути равнодушно ответил:

— А вот подопрут дверь ночью и сожгут нас нафиг. Видал — икон понавесили в этом чёртовом склепе, подсвечников наставили, да и гальюн явно рассчитан на одноразовое посещение. Типа, утром уже всё равно он никому не понадобиться.