Рассказы

Не исключено также, что в этом замешана Марина, и вся истерика была показной. В конце концов, кто может подтвердить ее слова? Очевидно, никто. Алиби нет ни у кого. Даже у меня…

Тело Ванды лежало рядом, укрытое простыней. Моя бы воля, я бы вообще не стал хоронить ее. Оставил бы лежать в постели, как спящую, а сам приходил бы смотреть на нее. Мысль о том, что на это ангельское личико, эти светлые волосы, эту нежную кожу лягут мокрые грязные комья земли, приводила меня в отчаяние.

— Глубже копай! — прикрикнул на меня Игорь.

В ответ я бросил лопату и побрел прочь, в сторону купола.

Вслед мне понеслись ругательства, но я не слушал.

По ту сторону из тумана вырастала смутная тень. Она здорово напоминала нашего краба, только цвета была черного и вся покрыта какими-то шипами и выростами, которые мерзко шевелились. Неужели этот демон пришел принять нашу жертву?

— О господи, нет! Сашенька, остановись! — услышал я рядом с собой голос Марины. Ее крашеные ногти впились мне в руку.

— Что? — с раздражением обернулся я к Марине.

— Сашенька, не надо! Не губи себя!

Похоже, она подумала, что я решил покончить с собой в пасти неведомого монстра. Даже жаль разочаровывать.

— Все в порядке. Иди лучше помоги Игорю. Я не могу…

— Хорошо, хорошо. А ты иди лучше домой, ладно?

— Ладно, — буркнул я и пошел к себе.

Пусть все происходит без меня.

10. Игорь

Наверное, в такие минуты надо думать о душе, о Боге.

Я же злился на Сашку. Это по-свински: сваливать на друзей священный долг по закапыванию возлюбленной. Можно подумать, мне не жалко Ванду! Конечно, жалко, но дело прежде всего. Нечего тут нюни распускать…

Наконец, могила была закончена: я посмотрел и решил, что это хорошо. Теперь следовало загрузить тело.

— Надо молитву прочитать, — вдруг заявила Маринка. — Я это в фильме видела.

— А слова не запомнила? Ну, ладно…

Я откашлялся и устремил взор к пасмурному зеленому небу.

— Господи, иже еси на небеси… Да святится имя Твое и все такое… Прими душу рабы Твоей Ванды… если, конечно, у Тебя там еще остались свободные места… Прости ей грехи, вольные и невольные. Наша Ванда всегда была хорошей девочкой, училась и работала прилежно, уважала старших, не гуляла с парнями, не пила и даже не курила… Правда, при жизни не верила она в Тебя, Господи, но это не она виновата, а большевики, которые церкви порушили и атеизм ввели. В общем, пусть земля ей будет пухом и небо в кайф. Аминь!

Маринка истерически всхлипнула.

— Можно еще поцеловать покойную в лоб, — предложил я. — Ты хочешь?

Маринка помотала головой.

— И я не хочу. Вот Сашка, наверное, захотел бы, но он ушел.

Сам виноват. Ладно… Раз-два, взяли!

Мы закопали Ванду. И глядя на прямоугольник рыхлой земли, я окончательно осознал, что теперь нас осталось трое…

Кое-как симпровизировали поминки. Настроение было поганое.

Пришел Сашка, бледный как привидение, сел и стал не глядя совать еду в рот. Вокруг хлопотала Маринка. Наконец, и она села вместе с нами.

— Продукты кончаются, — озабоченно сообщила Марина.

— Ничего, — пробурчал Сашка. — Уже скоро.

— Что?

— Скоро Индекс станет равен единице. Завтра или, в крайнем случае, послезавтра.

— Ты уверен?

— Так следует из моих расчетов.

— Но это же замечательно! — обрадовался я.

— Угу, — Сашка обреченно ковырялся в тарелке.

— Ванда что-то такое говорила… — нахмурилась Марина, — про то, как нам трудно будет ТАМ ужиться. Типа, мы все разные, и не сможем договориться между собой.

— Она была умница, — сказал Сашка и косо посмотрел на меня.

— Ничего, все будет тип-топ, — примирительно сказал я. — Там всем места хватит.

Сашка презрительно усмехнулся и ничего не ответил.

11. Александр

Утро следующего дня началось для меня довольно странно.

В ушах стоял пронзительный женский визг.

Я очнулся почему-то в комнате Ванды, на полу. Не помню, как попал туда, наверное, вчера перебрал с непривычки. Какого черта Игорю понадобилось меня спаивать!

Подняв свое разбитое тело, я выглянул в коридор. Нетрудно понять, что кроме Марины так визжать было некому. Из комнаты, где она жила с Игорем, теперь доносились какие-то завывания. Я с трудом добрел туда, и взору моему представилось ужасное зрелище.

Посреди комнаты висело обнаженное тело Игоря. Повешен он был на ремне от брюк. На кровати, завернувшись в простыню, выла Маринка. Когда я вошел, она опять взвизгнула.

— Не ори, это я.

— Сашенька, миленький, — заныла она. — Что же это такое?!

— Это я у тебя хотел спросить.

— Убери его, пожалуйста, я не могу больше!

Преодолевая отвращение, я стал вынимать Игоря из петли. Не удержал и уронил с глухим стуком на пол. Маринка снова взвыла.

— Заткнись и оденься, — прикрикнул я на нее.

— Сейчас, сейчас… — она суетливо стала собирать вокруг свои шмотки и натягивать на себя. Мне она была противна.

Я укрыл тело Игоря простыней и задумался.