Рассказы

Ее мыслительные способности по сравнению с потенциалом Встречающего и Ждущего, не говоря уже, о моем, крайне ограничены, а знания мизерны. Но есть у нее какое-то таинственное качество, свойственное Мастерам. Даже я, несмотря на то, что меня отделяют от рук наших создателей две тысячи поколений, чувствую это. Что-то есть необъяснимое в том, как в этом сгустке кое-как уложенных клеток с подсоленным белковым супом внутри, возникают мысли. Теперь она раскрыла секрет сада Сеятелей. Она поняла, что зонды-Сеятели выполняли единственную задачу — доставку закодированной генетической информации к далеким звездам и взращивание биологических видов на подходящих планетах. Когда-то это было делом довольно заурядным. Но десять поколений назад перестала поступать информация от моих соплеменников, так что теперь мне неизвестно даже, продолжают ли Мастера запускать хотя бы самовоспроизводящиеся зонды. Думаю, нет. Вероятно, Галактика оказалась слишком опасной для мирных маленьких Сеятелей.

Поняла ли уже маленькая землянка, бродя среди разрушенных убежищ колонистов, кто именно погиб вместе с материнским зондом? Почему эти живые создания, столь похожие на нее, превратились в мумии, так и не успев основать колонию? Сострадание — сильнейшее человеческое чувство. Землянка наверняка считает их уничтожение страшным преступлением. Вероятно, с нею согласились бы Встречающий и Ждущий, как, впрочем, и большинство из нашего пестрого сборища калек.

Потому-то я и скрываю свою причастность к «бойне».

В непрестанном своем движении Галактику тоже ожидают омуты и водовороты. И хотя подразумевается, что все мы, оставшиеся в живых, на одной стороне, в любом альянсе есть слабое звено. Тот, кто живет достаточно долго, рано или поздно может стать ренегатом.

…Какие слова! Может, я насмотрелся земного телевидения или начитался беллетристики из электронных библиотек?

Испытываю ли я чувство вины? Если честно — да. Но сейчас мне не до самокопания — оно может развеять скуку, когда все кончится и наступит новый период ожидания. Если только я до него доживу.

Собственно говоря, чувство вины заботит меня не так сильно, как жалость. Бедные земляне — живут и не ведают, почему они существуют и какая роль уготована им во Вселенной. Нужно, чтобы хоть некоторые из них поняли это. Тогда со временем можно будет рассказать им, что их ожидает.

8

Наверное, Гэвин взрослеет, размышляла Урсула, спускаясь по узкому проходу, освещенному редкими электрическими лампочками, питавшимися от генератора «Громовержца».

Последние несколько дней работа шла гораздо слаженнее. Кажется, Гэвин начал понимать, что их открытие пойдет на пользу его репутации. Вернувшись на корабль, он с небывалым энтузиазмом и к тому же вежливо отрапортовал о новых находках.

Все шло к разгадке тайны происхождения инкубаторов.

Настал черед Урсулы спускаться на разведку в недра астероида. Она добралась до площадки, где Гэвин успел установить мостки. Сюда выходило сразу три тоннеля. Тут же находилось пять или шесть древних машин, словно застывших в схватке друг с другом. Вокруг громоздились оплавленные камни и куски металла. Возможно, роботы нашли здесь убежище, спасаясь от ужасной бойни на поверхности, или же битва распространилась вглубь.

Заняться ими можно и позже. Урсула решила прогуляться в темноту одного из необследованных проходов. Ее молчаливо сопровождали вспомогательные аппараты. Тоннель круто спускался к центру слабой гравитации крохотной планетки Вскоре свет за спиной Урсулы померк. Она включила шлемовый прожектор и продолжила спуск. Наконец она попала в разрушенную шлюзовую камеру. Впереди чернел открытый зев большой пещеры. Овальное световое пятно от луча прожектора выхватило из векового мрака нежно поблескивающую стену. Платиновый блеск исходил от оплавленных зерен металлов и минералов, образовавшихся около пяти миллиардов лет назад.

Разумом Урсула понимала, что ничего живого тут, внизу, не осталось, и бояться нечего. Вообще-то она была не робкого десятка — на Земле ее не покидало присутствие духа даже посреди дикой саванны. Но здесь ее трясло как в лихорадке. Дыхание участилось; казалось, вот-вот откуда-нибудь выскочит приведение. Урсула махнула рукой:

— Третий, установить освещение!

— Есть, — ответил тусклый монотонный голос. Робот на длинных ходулях, специально предназначенный для таких работ, осторожно, стараясь по возможности ничего не задеть, перелез через крупный валун.

— Осветить дальнюю стену! — приказала она.

— Есть.

Автомат развернулся. Вспышка света показалась столь яркой и неожиданной, что Урсула не мгновение ослепла. Потом она увидела покрытые толстым слоем пыли врезанные в каменный пол столы и стулья. Между ними лежало с десяток мумий. Ледяной вакуум предохранил маленьких двуногих от тления. Они сбились в тесную кучку, словно до сих пор пытались согреть друг друга в своем последнем пристанище.

Широко посаженные глаза пришельцев не сохранились — они попросту высохли; мумифицированная плоть обнажила зубы. Они как будто насмехались над бездной веков, похоронившей их в безымянном склепе.