Рассказы

В местных лавках торговали, как она выражалась, «моднейшими соблазнительными штучками», и в тот вечер она хвасталась перед ним покупками в тесном гостиничном номере. Она крутнулась на каблуках, хвастаясь розовой блузкой со спущенными плечами, искусно приоткрывающей белье и бретельки. Штучка и впрямь была соблазнительной, но Ральф смотрел все так же рассеянно.

В этой самой комнатушке, восполняя вызванный перелетом сдвиг времени, она продемонстрировала умения, памятные ему по первому свиданию, и заставила его очнуться. Таким образом, через несколько часов им удалось заснуть. Хорошие вышли часы.

Утреннее заседание было интересным, послеобеденное — немного скучноватым. Ирэн честно отсидела несколько докладов. Он не знал, занимает ли ее сама наука, или она просто хочет участвовать в его жизни. Ее хватило на несколько часов, после чего Ирэн снова отправилась по магазинам.

— Таким образом я познаю их культуру, — заявила она.

В программу конференции входила вечерняя экскурсия по огромным толстостенным замкам, венчавшим здесь каждый горный пик. В одной из этих холодных гулких крепостей устроили банкет, где их угощали местными деликатесами: острой полентой и свежевыловленной форелью. Ирэн обвела взглядом толпу в шортах и футболках.

— Знаешь, странная у вас профессия, — заметила она. — Целая толпа ужасно умного народу, и никому в голову не приходит подумать, как он выглядит.

Ральф засмеялся: она попала в точку. Она была бабочкой среди астротрутней, ей вслед оборачивались головы, расцветали улыбки. С ней он чувствовал себя богачом. А может быть, дело было в вине, в красном vin local,[22] ударившем прямо в голову, чему отчасти способствовала двухкилометровая высота.

После десерта они сошлись в высоком сводчатом зале для приемов. Все двести человек были слишком взбудоражены, чтобы разойтись по номерам, а потому выпили еще вина. Тут Ральф высмотрел в толпе Энди Лэйкхерста.

— О-го! — протянула Ирэн, перехватив его взгляд.

— Эй, он мой старый друг.

— Да? Ты так и прожигаешь его взглядом.

— Ладно, скажем, есть кое-какие счеты. Она сонно взглянула на него.

— Я пойду спать, а вы, мальчики, играйтесь себе, — сказала, зевнув, Ирэн.

Ральф, почти не слушая ее, кивнул. Он вслушивался в разговоры толпы, окружившей Энди. Голос этого долговязого широкоплечего мужчины разносился над головами, достигая всех присутствующих. Энди разглагольствовал о старой доброй G369.23-0.82. Ральф протиснулся к нему.

— Я полагаю, может быть, если проследить подольше, G…

— «Пуля», — перебил его Ральф.

— Что? — Высокий лоб Энди, прерванного на полуслове, собрался морщинами.

— Объект похож на пулю, почему бы так его и не называть вместо длинного кодового наименования?

— Ну, — бодро ответил Энди, — люди могут не понять…

— У него даже дымный хвост имеется, — ухмыляясь, продолжал Ральф. — Если хочешь, чтобы о нем написали в «Сайентифик америкэн», смени имя.

— Знаешь, Ральф, ты нисколько не изменился.

— Стал беднее, только и всего.

— Ну, мы все занимаемся этим делом не ради денег.

— Постоянная должность не помешала бы.

— Вот это верно, дружище! — Энди хлопнул его по плечу. — Я зимой ее получу, знаешь?

Ральф не знал, но отговорился комплиментом:

— Ты ее заслужил. Я и не сомневался, что ты ее получишь. — И добавил, не удержавшись: — Хотя в Гарварде пробиться нелегко. Карл Саган[23] тому подтверждение.

— Правда? — Энди нахмурился и сменил тему: — Так, говоришь, лучше назвать ее «Винтовкой»?

— «Пулей», — повторил Ральф. — Летит она быстро, и еще неизвестно, правда ли это нейтронная звезда.

— Ну, до нее далековато для точного диагноза.

— Может, и далековато. Хотя я тут подумал…

— И по другим параметрам все сходится.

— Только пульс не определяется, так что, может, это и не пульсар.

— Должен быть пульсар, — возразил Энди, и кто-то вставил замечание, которого Ральф не расслышал, и взгляд Энди снова охватил остальных.

Пока Энди общался с окружающими, Ральф получил время на размышление.

К настоящему времени было известно около тысячи пульсаров — вращающихся нейтронных звезд, посылающих вспышки лучей, как маяки Галактики. Некоторые совершали тысячу оборотов в секунду, другие, старые, были медлительнее, но у всех луч сдвигался при вращении. Все эти коллапсировавшие звезды рассказывали свои долгие истории о том, как стираются жернова: чем старше, тем медленнее. Некоторые были выброшены при рождении ярких пылающих сверхновых, за несколько минут сжатых катастрофическим давлением в ядерном костре.

Здесь, в Бранконе, размышлял Ральф, наша компания сообразительных болтливых шимпанзе, едва начавших свое развитие, когда старушка G369.23-0.82 давно вырвалась из звездного лона, усердно изучает трупы великих катастроф, звезд, убитых беспощадной гравитацией.