Рассказы

Я выбегаю на улицу — в жаркую темень, где над самой землей стелется пар, а дома стоят как мавзолеи. Под ногами у меня что-то пищит и шевелится, и я отшвыриваю эту гадость, чтобы они не покусали меня за ноги.

В пистолете у меня еще есть патроны, но я не собираюсь их тратить на крыс. О нет! Я человек нерасточительный!

Я прислушиваюсь. Я слегка наклоняю голову набок и пытаюсь услышать — сквозь смех.

И я слышу, довольно далеко — может, на углу Виндзор-стрит, или у Вернон-Секл, а может, уже на холме, на Хайтауэр-Лейн.

Динь-динь-динь!

Морожник идет!

Мне знаком этот звук. Мне очень, Лень хорошо он знаком.

Моя жена и дети — со мной. Дома. Смотрят телевизор и играют в «скрэббл». Разговаривают о путешествиях, в которые мы отправимся. Мечтают о будущем. Развлекаются, как полагается в нормальных семьях. Я не позволю отнять у меня мою семью. О нет!

Я кричу: «Морожник!» — и вслушиваюсь в ответный перезвон колокольчиков, похожий на церковные колокола.

Я знаю, куда они направляются. Я могу перехватить их между Линн-стрит и Дуглас-стрит, там, где стоит темное здание школы. Но надо спешить. Я дол жен бежать очень быстро.

— Морожник! — кричу я, делая первый шаг, и держу пистолет как сверкающую новую монетку.

Он отвечает: динь-динь-динь!

Сегодня вечером на улице я — единственный ребенок, и я уверен — я догоню. Я знаю, я смогу.

Перевод: С. Бавин

Он постучится в вашу дверь

1

В самом сердце Юга в канун Дня Всех Святых, Хэллоуин, обычно бывает тепло, можно ходить без пиджака. Но когда солнце начинает садиться, в воздухе возникает некое предвестие зимы. Лужицы тени сгущаются, вытягиваются, а холмы Алабамы превращаются в мрачные черно-оранжевые гобелены.

Добравшись домой с цементного завода в Барримор-Кроссинг, Дэн Берджесс обнаружил, что Карен с Джейми трудятся над подносом с домашними конфетами в форме крохотных тыквочек. Любопытной, как белочка, трехлетней Джейми не терпелось попробовать леденцы. «Это для ряженых, киска», — в третий или четвертый раз терпеливо объясняла ей Карен. И мать, и дочь были светловолосы; впрочем, Джейми унаследовала от Дэна карие глаза. У Карен глаза были голубыми, точно алабамское озеро погожим днем.

Подкравшись сзади, Дэн обнял жену и, заглядывая ей через плечо, посмотрел на конфеты. Его охватило то чувство удовлетворения, которое заставляет жизнь казаться восхитительно полной. Дэн был высоким, с худым, обветренным от постоянной работы под открытым небом лицом, кудрявыми темно-каштановыми волосами и нуждающейся в стрижке бородой.

— Ну, девчата, тут у вас здорово хэллоуинисто! — протянул он и, когда Джейми потянулась к нему, подхватил ее на руки.

— Тыкочки! — ликующе сообщила Джейми.

— Надеюсь, вечером к нам заглянут какие-нибудь ряженые, — сказал Дэн.

— Точно-то не сказать, больно уж мы далеко от города. — Снятый ими сельский домик на две спальни, отделенный от главного шоссе парой акров холмистой, поросшей лесом земли, входил в ту часть Барримор-Кроссинг, которая называлась Эссекс. Деловой район Барримор-Кроссинг лежал четырьмя милями восточнее, а обитатели Эссекса, община, насчитывавшая около тридцати пяти человек, жили в таких же домах, как у Дэна — уютных, удобных, со всех сторон окруженных лесом, в котором запросто можно было встретить оленя, перепелку, опоссума или лису. Сидя по вечерам на парадном крылечке, Дэн видел на холмах далекие огоньки — лампочки над дверями других эссекских домов. Здесь все дышало миром и покоем. Тихое местечко. И еще (Дэн твердо это знал) счастливое. Они переехали сюда из Бирмингема в феврале, когда закрылся сталепрокатный завод, и с тех самых пор им все время везло.

— Может, кто и забредет, — Карен принялась делать тыквочкам глаза из крупинок серебристого сахара. — Миссис Кросли сказала, что всякий раз является компания ребятишек из города. Если нам нечем будет откупиться, очень может быть, что они закидают наш дом яйцами!

— Халя-ин! — Джейми возбужденно тыкала пальчиком в конфеты, отчаянно извиваясь, чтобы ее спустили с рук.

— Ох, чуть не забыла! — Карен слизнула с пальца серебристую крупинку, прошла через кухню к висевшей у телефона пробковой доске, куда они прикалывали записки, и сняла оттуда одну из бумажек, державшуюся на воткнутой в пробку кнопке с синей пластиковой шляпкой. — В четыре часа звонил мистер Хатэвэй. — Она подала Дэну записку, и Дэн поставил Джейми на пол. — Он хочет, чтобы ты приехал к нему домой на какое-то собрание.

— На собрание? — Дэн посмотрел на записку. Там говорилось: «Рой Хатэвэй. У него дома, в 6:30». Хатэвэй был тем самым агентом по торговле недвижимостью, который сдал им этот дом. Он жил по другую сторону шоссе, там, где долина, изогнувшись, уходила в холмы. — В Хэллоуин? Он не сказал, зачем?

— Не-а. Правда, сказал, что это важно. Он сказал, что тебя ждут и что это не телефонный разговор.