Рассказы

Холодные ясные звезды насквозь пронзили черный купол ночного неба. Но созвездия природные не шли ни в какое сравнение с созвездиями рукотворными, электрическими звездами фонарей пригорода, раскинувшегося на много миль вокруг летящего на высоте тысячи футов шмеля. Сквозь прозрачный колпак кабины Эмили тщетно выглядывала в многоцветном мареве огни дома Гаррисонов.

Она уже немного пришла в себя после гибели ее драгоценной стиральной машины. Словно бросая кому-то вызов, она надела свое самодельное сари, сверху предусмотрительно прикрытое белой пеномеховой шубкой.

Доктор Шаффер вызвал посадочный луч Гаррисонов. Он был приятно удивлен, когда сигнал «луч пойман» показал, что шмель практически точно лежит на нужном курсе. Передав управление автопилоту, он повернулся к своей жене.

— Пошли они все к черту! Друг друга им у нас не отнять.

Эмили в ответ нежно погладила его по руке.

Тридцать секунд спустя они уже встретились с ожидавшими их на крыше Джо и Патти. Обменявшись приветствиями, они вчетвером нырнули в трубу и очутились в гостиной.

Патти с неподдельным восхищением разглядывала сари Эмили.

— Дорогая, оно совершенно четырехмерно! Где ты раскопала этот удивительный узор?

— Он как-то сам пришел мне в голову, — скромно ответила Эмили. Джо разглядывал сари с научной беспристрастностью.

— Оно напоминает мне теорию подпространства Нитза-Суварова, глубокомысленно заявил он.

— Это еще что такое? — удивилась Эмили.

— Оригинальная теория — куча дырок, связанных друг с другом серией постулатов… Эй, Джимми, попробуй-ка этот коктейль. Называется Кровавый Крушитель… Шесть стаканчиков равняются полному забвению.

— За уничтожение Утопии! — проворчал доктор Шаффер, осушая стакан одним глотком. Последовала долгая пауза. — Что это было, Джо, благоговейно спросил он, — ракетное топливо пополам со спиртом?

— С первого раза и в самую точку!.. Горячих дюз тебе, брат! — Джо опрокинул свой собственный стакан, заморгал и начал считать. Когда он, наконец, добрался до девяти, красный туман понемногу начал рассеиваться.

— Ну, ладно, — сурово поглядела на мужчин Патти, — самоубийством займетесь чуть попозже. А сейчас обед ждет…

Полчаса спустя, расправившись с огромным блюдом морской капусты, искусно замаскированной под тропические фрукты, и с десертом из витаминизированных Ангельских Пузырей, доктор Шаффер воспользовался заминкой в разговоре, чтобы поднять волнующий его вопрос.

— Джо, — спросил он, — что мне, черт возьми, с ним делать?

— С чем, брат неудачник?

— Со всем этим проклятым свободным временем в этом мерзком Золотом Веке.

Джо кинул какой-то странный взгляд на Патти и ушел от ответа.

— Крутые слова, мистер. По правде сказать, они немного отдают государственной изменой.

Доктор Шаффер мрачно выпил еще одну порцию Кровавого Крушителя.

— Тройное ура государственной измене, — спокойно сказал он, — плюс несколько приветственных возгласов заурядному саботажу… Это как раз то, чего не хватает этому миру — чуть-чуть доброго, чистого саботажа… Никакого насилия, Джо. Просто тихое уничтожение пары-тройки тысяч автоматизированных роботофабрик. Тогда мы с тобой, как и все остальные, так сказать, «бывшие», снова сможем работать.

Внезапно Патти встала. Они с Джо переглянулись. Доктору Шафферу показалось, будто они молча о чем-то договорились. Договорились о чем-то для него неведомом.

— Пойдем со мной, Эмми, — позвала она. — Оставим наших революционеров их мятежным речам. Я никогда не рассказывала тебе о своем секретном гардеробе? Пошли, посмотришь, чем я занималась последние шесть месяцев.

И взяв несколько озадаченную Эмили под руку, она вышла с ней из комнаты.

Доктор Шаффер пристально поглядел на своего приятеля.

— Кажется мне, — заявил он, — что кое-кто здесь ведет себя не особенно честно… я надеюсь. И не только в вопросе одежды… Я надеюсь, ты расскажешь мне, что все это значит, Джо… если, конечно… — он замялся и с горечью закончил, — если, конечно, ты мне доверяешь.

— Черт, — покачал головой Джо Гаррисон, наливая себе двойную порцию Кровавого нарушителя. — Это такая штука, что я и сам себе не доверяю… Но прежде, чем я втяну тебя в это дело по уши, надо убедиться, что наши мозги и впрямь работают на одной волне.

— Вполне разумно. Понеслись!

— Первое утверждение: мы полагаем, что девяностопятипроцентная автоматизация — это несколько больше, чем требуется для нормального человека.

— Согласен.

— Второе утверждение: мы хотим свободы не только в отдыхе и развлечениях, но и в работе.

— Согласен.

— Третье утверждение: мы хотим зарабатывать себе на жизнь. Мы хотим своим трудом добиваться уважения к себе. Нам не нужна благотворительность… даже в размере двадцати тысяч долларов в год.

— Согласен.

— Четвертое утверждение: мы оспариваем право Государственного Департамента объявлять какие-либо принадлежащие нам вещи, и вообще любую нашу собственность, устаревшей. Кроме того, мы оспариваем право данного департамента на существование.

— Браво! Бис!