Рассказы

— Джим? Так я передаю счет в бухгалтерию или ты хочешь забрать «Преступника в петле»?

— И что я ним буду делать? Нет, я возьму по пятицентовику за слово, Уоррен.

— Если бы я мог заплатить тебе больше…

— Я понимаю.

— Вам следовало давным-давно организовать профсоюз. Объединиться. Или ты мог бы писать что-то еще. Финансовое положение у нас сложное, так что, плати мы авторам больше, журнал, возможно, пришлось бы закрыть. Но есть же другие жанры, где платят больше.

— Я пишу детективные рассказы двадцать лет, Уоррен. Больше я ничего не умею. Господи, у меня репутация, имя…

— Разумеется. Поэтому я всегда радуюсь, когда ты приносишь очередной рассказ. Пока я издаю этот журнал, Джим, я буду покупать твои опусы.

— По пятицентовику за слово.

— Ну…

— Я понимаю, что дело не в тебе, Уоррен. Просто мне горько и обидно. Вот и все.

— Ерунда все это, — Джукс поднялся, вышел из-за стола. — Ты выговорился, мы объяснились. Теперь ты знаешь, что к чему. Можешь пойти домой и сотворить для меня что-то удивительное. А я тут же выпишу тебе еще один чек. Есть способ удвоить доход. Удвой производительность, ничего более.

— Хорошая идея, — кивнул Треватен.

— Разумеется, хорошая. А может, тебе поработать в другом жанре? Никогда не поздно расширить сферу деятельности, Джим. Мне бы не хотелось расставаться с тобой, но, если ты не можешь существовать на наши гонорары…

— И об этом стоит подумать, — согласился Треватен.

* * *

Пять центов за слово.

Треватен сидел перед видавшим виды «ундервудом» и смотрел на чистый лист бумаги. Стоимость пачки бумаги за год возросла на доллар, а качество, он мог в этом поклясться, стало хуже. Цены росли на все, кроме его слов, которые он так тщательно выбирал. За каждое неизменно давали пятицентовик.

Не поздно расширить сферу деятельности, сказал ему Джукс. Легче сказать, чем сделать. Он уже пытался, но везло ему только с детективными рассказами. Для другого плодотворных идей не находилось. Он пытался писать романы, но уже к середине терял темп. Его призвание — короткие рассказы, здесь его знали и ценили, часто включали в антологии, рассказы эти могли прокормить его, но…

Ему надоело жить от чека к чеку, надоело выдавать рассказ за рассказом. И тошнило от мысли, что больше пяти центов за слово ему не получить.

А какая ставка его бы устроила?

Если б ему платили по двадцать пять центов за слово, он мог бы купить на свои гонорары столько же шоколадных батончиков, что и двадцать лет тому назад. Разумеется, хотелось бы получать больше, все-таки за плечами двадцать лет писательства. Скажем, доллар за слово. Есть же писатели, которые столько зарабатывали. А другие зарабатывали еще больше, те, чьи книги фигурировали в списках бестселлеров, или те, что получали шестизначные гонорары за сценарии.

Тысяча долларов за слово.

Фраза вспыхнула у него в мозгу, ясная и понятная, и пальцы, независимо его воли, тут же все и отпечатали. Он посмотрел на фразу, передвинул каретку, вновь отпечатал ее.

Тысяча долларов за слово.

Он смотрел на две одинаковые фразы на белом листе, а в голове его роились идеи. Действительно, почему нет? Почему он не мог зарабатывать по тысяче долларов за слово? Почему не попробовать себя в новой области?

Почему нет?

Он вытащил лист из машинки, скомкал, бросил в сторону корзинки для мусора. Вставил чистый лист, долго смотрел на него, думал. Наконец, начал печатать, слово за словом.

Треватен редко переписывал свои рассказы. Получая по пять центов за слово, он просто не успевал этого делать. И потом, опыт есть опыт, так что издателя вполне устраивал первый вариант. Теперь, однако, он ступил на незнакомую территорию, и требовалось время, чтобы освоиться с обстановкой. Лист за листом с несколькими словами отправлялись в корзину для мусора.

Пока он не достиг желаемого результата.

Перечитал напечатанное четыре или пять раз, вытащил лист из машинки, прочитал вновь. То, что надо, решил он. Все по делу, ничего лишнего.

Он потянулся к телефону, набрал номер Джукса.

— Уоррен? Я решил последовать твоему совету.

— Написать для нас еще один рассказ? Рад это слышать.

— Нет, другому совету. Попробую себя в иной сфере.

— Молодец. Я думаю, у тебя все получится. Взялся за что-нибудь большое? Роман?

— Нет, вещь будет очень короткая.

— А заплатят хорошо?

— Естественно. Я рассчитываю получить по тысяче долларов за слово.

— Тысяче… — Уоррен хохотнул. — Уж не знаю, что ты там задумал, Джим, но хочу пожелать тебе удачи. Вот что я тебе еще скажу. Я чертовски рад, что ты не потерял чувство юмора.

Треватен вновь взглянул на текст.

«У меня пистолет. Пожалуйста, положите в этот бумажный пакет, что я даю вам, тридцать тысяч старыми купюрами по десять, двадцать и пятьдесят долларов, или мне придется размозжить вашу глупую голову».

— Да, чувство юмора все еще при мне, — произнес он вслух. — Знаешь, что я собираюсь делать, Уоррен? Я буду смеяться всю дорогу до банка.