Рассказы

Виктор выпутался из шинели, поправил спички на бутылке горючки. Сначала бутылку, потом гранату. РПГ упихалась за пазуху телогрейки. Красноармеец Ковшик взял зеленоватое стеклянное тельце бутылки, оно норовило выскользнуть из влажных пальцев. Нет, ну что это за оружье?! Смех это, а не оружие.

Виктор не сомневался, что все в ротах появится: и бронебойки по четыре на взвод, и мощные пушки, и хитрые мины, и автоматы у каждого второго бойца. И самолеты, наконец, прилетят. А пока у нас это... стеклянное ситро.

Виктор обтер ладонь, упихнул шинельный ком поглубже в ячейку - если суждено вернуться, так новой шинелью определенно никто не премирует.

Ну, ждать-то нечего. Тут фланг, и встретится ли поганому танку на пути к Москве кто-то посмелее красноармейца Ковшика, никому не известно.

Виктор выпихнул себя на снег и пополз наперерез танку. Где там у немцев смотровые щели, сейчас не помнилось вовсе, но метать нужно на корму...

Не каждому стрелку написано на роду танк подбить, вот и красноармеец Ковшик из того невезучего большинства оказался. С десяток метров прополз, вроде и не приподнимался, а врезало повыше поясницы так, что кричал боец в снег, себя не слыша, грыз наледь, траву, землю мерзлую, а боль все раздирала, все вгрызалась...

Что то было: пуля, осколок снаряда или иное злое железо, Виктор не знал. Ноги онемели, полз на локтях, волочил свою боль обратно к ячейке. Чудилось что там спасение - в ямке обжитой, на сукне родной шинели, рядом с винтовкой и сидором. И мыслей уж никаких не осталось, только жить очень хотелось.

Наверное, в ячейку он свалился уже мертвый. Так бывает - умер боец, а тело еще упорствует, еще тащит себя...

Не стал героем Виктор Ковшик. А война шла своим чередом. Тянулись к низкому небу дымы двух подбитых танков и редких снарядных разрывов. И казалась бесконечностью серость русского поля, на котором умирала наша пехота и ползали чужие танки. В сумерках немцы отошли к Шиньково, ушли из окопов и остатки нашей роты. Замкомвзвода Бобров был тяжело ранен и до вечера не дожил, поле боя осталось за противником со всеми вытекающими из этого обстоятельства печальными последствиями.

Тяжелые бои в те дни вела дивизия, много в ней было героев настоящих и разных. Наверное, через несколько дней, потеряв комдива и очень многих бойцов и командиров, дивизия станет гвардейской. А может, это и совсем другая, незнаменитая дивизия. Немцев на Волоколамском направлении все-таки остановили, обстрелянные дивизии и бригады перебросили к Ленинградскому шоссе. А красноармеец-стрелок Ковшик В.Т., как и многие другие, был сочтен пропавшим без вести. Что несправедливо, но война вообще процесс сугубо несправедливый, и винить за это некого.

Снега в ту зиму было много, а потом пришла многоводная весна, жаркое лето, снова зима и так много-много раз. Заплыла старая ячейка, от винтовки в земле остался корявый ржавый ствол, а не расстрелянные патроны превратились в труху. А человек ушел в землю, в ту, которую защищал.

Его не забыли. Приезжала в здешние места жена с дочерьми, смотрели на просторные поля и зеленые рощи. Было тепло, пели птицы, тарахтел трудолюбивый трактор. Потом внуки писали запросы в военкоматы и архивы, но дело было сложное, имелись твердая уверенность, что дед в плен не попал, но здесь ли погиб, или уже под Солнечногорском - сомнения оставались. Непорядок в тогдашнем фронтовом делопроизводстве имелся, чего уж скрывать. Новое время пришло, правнуки поиски продолжили, но уж очень сложно из светлого будущего в тот пасмурный день заглянуть. Догадок имелось много, одна из правнучек с развитой фантазией отыскала прадедового тезку в одном из полков 9-й дно (дивизии народного ополчения) и утверждала что под Вязьмой и погиб предок. Показывала заламинированную копию извещения о "без вести пропавшем" и очень красочно повествовала, как ополченцев с одной учебной винтовкой на десятерых гнали на немецкие пулеметы, а позади НКВД стояло, опять же с пулеметами. Кто-то верил, хотя многие и "дурой" ту талантливую девушку обзывали.

Война - героическое время. И героев непременно нужно знать и ими гордиться. Но стрелковая дивизия осени 41-го года - это одиннадцать тысяч человек. Не все они стали Героями Советского Союза, не все подбивали танки и говорили легендарные слова. Но битву за Москву, да и всю ту великую войну, все же выиграли дивизии - крупные тактические соединения, сформированные из живых людей. Людей, в огромном большинстве своем честно выполнивших свой долг. Наверное, нет ничего плохого в ярких и масштабных фильмах, любовно реконструированных траншеях, величественных монументах и толстых трудах историков, поминутно восстанавливающих знаменитые героические эпизоды. Но угадав где-нибудь у опушки или на высоте едва заметную впадину стрелковой ячейки, хочется хоть на миг вспомнить ее безымянного хозяина. Стрелок-красноармеец - была такая незнаменитая должность, ныне почти забытая.

Бригада «Счастье»