Рассказы (-)

Перекур окончен. Знакомая переводчица бежит к своему автобусу. Ей двадцать три года, и она выглядит, как кинозвезда. Туристы ее любят, дарят сувениры: одноразовое мыльце из отеля, пакетик с солью и перцем из самолетного завтрака, значок Союза виноторговцев Канады. Она благодарит и смущенно улыбается. Мешок с сувенирами полетит в первую же урну. У нее своя квартира, жених - банковский аудитор, да и с родителями повезло: папа плавает, мама - в кадрах.

Дома меня ждало письмо: "Зная Ваше доброе сердце, смею обратиться к Вам из ужасной больницы, куда меня запрятали, разлучив с семьей. Я здорова, но мне не верят. Я писала и в консульство, и в мэрию - никакого ответа. Кроме Вас у меня никого нет. Помогите". Обратный адрес: Гатчина, больница номер 2.

Кроме меня, у нее никого нет... А я ее в глаза не видела - только из окна, на мгновение, молодую женщину с цветами, если это была она, конечно.

Сотрудница консульства, услышав фамилию Пилипенко-Райт, устало сказала: "Знаем, знаем про нее, занимались ее вопросом. Очень неприятная история".

- А что случилось-то?

- А вы ей кто?

- Я ей никто. Получила письмо с просьбой о помощи. Вот и звоню вам.

- Пилипенко украла полотенце в отеле. Ее задержали и признали больной. Ничем помочь не можем: гражданство у нее российское, с мужем-иностранцем разведена, паспорт просрочен. Ситуация тупиковая: нет у нее дома ни там, ни тут.

- Но до отъезда в Англию она где-то жила? У нее ведь сын за границей.

- Послушайте, она больной человек и проходит лечение в больнице!

Письма от Нели продолжали приходить, и каждое заканчивалось словами: "Кроме Вас у меня никого нет". Когда случайно выяснилось, что такие же письма получают еще несколько человек на работе, я успокоилась. Мир не без добрых людей. Кто-нибудь да поможет.

Все лето я колесила с туристами - в Москву через Новгород, в Тверь через Псков. В каждом городе было одно и то же: отель с варьете, краткая экскурсия в православный храм и послеобеденный шопинг. Мелькание церквей, варьете и сувенирных магазинов сливалось в однообразный круговорот, изредка прерываемый маленькими происшествиями. У одного туриста вытащили в метро паспорт, у другого случился понос после кваса "Добрый молодец". Третий познакомился с русской красавицей, а утром был найден в сквере, живой, но без денег. Лето кончилось, а с ним и туристский сезон.

Дома на автоответчике меня ждала запись: нужен переводчик на полдня, в ближайшую субботу, с выездом за город. Оплата почасовая, платит клиент. Возьму халтуру в последний раз, и хватит, решила я. До следующего сезона.

В вестибюле гостиницы меня встретил маленький веселый человек, Рон. Он держал за руку толстого мальчика, Виктора. Подъехало такси, и мы покатили в сторону Гатчины.

- Купим сегодня клюшку? - спросил мальчик и прижался к отцу.

- Купим, купим, - ответил отец. - Я обещал ему русскую хоккейную форму, - объяснил он мне. - Иначе он ни за что не хотел ехать в Россию.

До больницы мы ехали молча, каждый думал о своем. Машина остановилась перед воротами парка, и мы двинулись к центральному корпусу. Я приготовилась к худшему: слыхали мы, что такое психиатрическая больница. В кабинет к главному врачу надо было идти через большую проходную комнату. Вокруг стола сидели женщины в белых халатах, медперсонал. Стол был покрыт клеенкой с плохо пропечатанными экзотическими фруктами: фрукты были сами по себе, а их цвет - отдельно, рядом. Женщины ели винегрет из пол-литровых банок. Увидев нашу делегацию, они недобро поздоровались. Главврач, Рюрик Яковлевич, сразу предложил чаю.

- Ну, как доехали? Осень-то какая стоит, - золотая.

- Спасибо, все хорошо, - сказал Рон. - Могу я видеть Нелю?

- И увидите, и поговорите. Сейчас за ней пошлем.

- Может быть, ее как-то подготовить? Я беспокоюсь за мальчика.

- Не надо волноваться. Состояние у Нели стабильное, без динамики. Она всем довольна. Жалуется, правда, что нечем себя занять.

В дверь постучали. Вошла женщина, и в кабинете запахло хлоркой. На вошедшей было голубое детдомовское пальто, фланелевый халат и серый платок на плечах. Увидев сьша, она бросилась к нему и прижала к себе.

- Неля, Неля, спокойнее, - постучал карандашом Рюрик.

Женщина отпрянула, погасла и села на табурет.

- Вот мы и приехали к тебе, Неля, - бодро сказал Рон. - Врач говорит, что тобой доволен. Дело идет на поправку.

- Рон, забери меня отсюда, - прошептала Неля, глядя в пол. - Давай жить вместе, как раньше.

- Вот что, - Рон посерьезнел, - ты пока нездорова. Вот когда совсем поправишься, тогда я опять приеду к тебе, и мы поговорим. И потом... Ты же знаешь, что у меня другая семья.

- Неля, возьми сына, - распорядился Рюрик, - и посиди с ним в комнате свиданий, а мы с Роном побеседуем.

Мне показалось, что теперь Неля уже не посмеет коснуться сьша. Так и вышло. Она первая пошла к двери, а мальчик нехотя поплелся за ней, опустив голову, ни на кого не глядя. Он ждал, когда все это кончится.

- Почему вы держите ее здесь, если она практически здорова? - спросила я, когда дверь за ними закрылась.

Рюрик достал большую конторскую книгу.