Рассказы

"БМВ" на стоянке не было. Осмотревшись, Рурке приметил его в стороне, за углом, где тот был надежно укрыт от посягательств пьяных посетителей. И вот сегодня Рурке решил снова туда пойти и как следует проучить мистера Викка Барнса - он у него еще попляшет.

- Тебе туда нельзя, - сказал Голд. - Если что случится с автомобилем, сразу подумают на тебя.

- Пусть сперва докажут.

Голд с самого начала знал, что и ему уготована роль в этой истории, знал, когда сам Рурке еще об этом не догадывался, и его слова "Я сам это сделаю" прозвучали как реплика из сценария.

- Не стоит, Брайен. Сам управлюсь.

- Подожди минутку и не клади трубку. - Голд обслужил пожилую женщину, взявшую напрокат "Звуки музыки", затем вновь взял трубку и произнес: - Тебя посадят.

- Пойми, такое спускать нельзя. А то каждый в городе станет на меня пальцем показывать.

- Говорю тебе, я все сделаю. Только не сегодня - у дочери в школе вечер. Давай в четверг?

- Ты серьезно, Брайен?

- Я же сказал тебе. Ты что, глухой?

- Ну, если ты настаиваешь... Только не думай, что ты обязан. Ладно?

В четверг днем Рурке явился к нему в магазин с последними инструкциями и всем необходимым, а именно: с двумя галлонами краски "Олимпик", чтобы облить "БМВ", охотничьим ножом, чтобы порезать шины и поцарапать лак, и с ломом, чтобы вдребезги разнести ветровое стекло. Голду следовало проявить крайнюю осторожность. Действовать очень быстро. Двигатель в своей машине не выключать и поставить ее так, чтобы легко было отъехать. Ни в коем случае не рисковать.

Все, что привез Рурке, они погрузили в багажник автомобиля Голда.

- А ты где будешь?

- "У Николь". Будь у тебя побольше воображения, сам бы сидел там... знаешь когда.

- Я там был не так давно - подавали превосходную камбалу.

- А я возьму ребрышки. Непрожаренные. Хочется почувствовать вкус крови. А, Брайен?

Голд проводил взглядом отъезжающий автомобиль. Было тепло - третий день кряду стояла хорошая погода. Выпавший на прошлой неделе снег потемнел и осел, обнажив пустые банки из-под пива и собачьи экскременты. Сточные канавы вспухли от ледяного месива; солнце заливало веселым светом мокрый тротуар и разбитую витрину "Домино", бог весть отчего закрывшегося три недели назад. На автомобиле Рурке загорелись красные огоньки. Машина притормозила, и водитель подал назад. Подождав, пока опустилось стекло, Голд наклонился к окну.

- Брайен, будь осторожен.

- Успокойся. Ты ведь меня знаешь.

- Смотри не попадись. Этого ни в коем случае нельзя допустить.

Голд подъехал к клубу в одиннадцать тридцать, надеясь, что уж в эту пору перед заведением не будет обычного оживления. Те, что зашли пропустить рюмочку-другую, давно дома, а публика поосновательнее так рано не расходится. Возле клуба стояло с десяток машин. Голд въехал задним ходом на свободное место - подальше от парадной двери, заглушил мотор, вылез из автомобиля, огляделся и, приоткрыв багажник, вытащил лом. Затем свернул за угол, стараясь держаться в тени. "БМВ" стоял точно на том месте, что указал Рурке, - в укромном закоулке.

Голд не собирался заливать "БМВ" краской или калечить ножом. На дверце машины кузена оставили всего лишь вмятину - нельзя же в отместку полностью испортить автомобиль обидчика. Врезать хорошенько ломом по дверце - вот Рурке с Барнсом и квиты, а он, Голд, тем самым расплатится с родственником. А если Рурке хочет большего, пусть действует сам.

Голд медленно обошел автомобиль - ничего не скажешь, роскошная машина: сверкающий черный "БМВ-328" с мощными колесами; небось такими бандитам сподручно давить друг друга. При мастерской, в которой Голд ремонтировал свою "тойоту", был магазин, где продавали и "БМВ", и Голд никогда не упускал случая зайти в демонстрационный зал. Ему нравилось открывать и закрывать дверцы автомобиля, садиться на обтянутое кожей сиденье, переключать скорости, сопоставлять возможности автомобиля с ценой. Со всеми прибамбасами эта модель тянула тысяч на сорок. При скромном жалованье ди-джея Барнсу никогда не получить кредит на такую сумму - следовательно, он платил наличными. Рурке прав - негодяй приторговывает наркотиками.

Голд сжал в руке лом. Бешеный ритм музыки сотрясал стены, из клуба несся голос вокалиста - именно вокалиста, у Голда язык бы не повернулся назвать его певцом. В этом крике слышались обида и угроза. Странное дело! Ты продаешь своим соплеменникам отраву, разрушаешь семьи, дочки твоих соседей идут на панель, сыновья становятся бандитами, а ты - процветаешь. Делаешь бабки, и все тебя уважают. А попробуй завести собственное честное дело, приноси людям добро, и тебя назовут кровопийцей и исчадьем ада. Мистером Голдом. Непроизвольно Голд сильнее сжал лом. Может, он еще и поорудует ножичком. Да и краска пригодится. Он придумает, как ее получше использовать.