Рассказы

Арчил показал рукой в сторону своей машины, стоящей на автостоянке.

– И сколько зарабатываешь за день?

– На пропитанье хватает, и еще остается. Собираю деньги на мечту детства. Хотим с женой отправиться в Рио-де-Жанейро, сперва в турпоездку, а потом будет видно.

– Молодец, Арчил! Можно сказать, что “Аврора” в семнадцатом году стреляла ради тебя.

– Ну да.

– Интересно, отличается ли чем-нибудь репертуар для наших и здешних?

– Да ну! Все одно, с той лишь разницей, что в этих местах, кричать очень громко не разрешается. Пришлось как-то даже писать объяснительную в полицейском участке. А вообще я им плачу и проблем у меня с ними почти не бывает. Даже наоборот, были случаи нападения, притеснения и даже попытки издевательства, так они меня здорово защищают. Теперь меня почти везде узнают и не трогают.

Арчил в свою очередь расспросил Стаса о его жизни, работе, цели приезда и многих других мелочах.

– Ой, старина, напрасно бодаешься с жизнью,- всполошился Арчил,- Хочешь, дело предложу?

– Ну?-поинтересовался Стас.

– Оставайся-ка здесь, со мной. Будем вместе работать, заработки будут побольше, чем там. Женим тебя, а там, глядишь, если будешь паинькой, и в Рио с собой заберем.

Стас с подозрением глядел на Арчила и недоумевал. Он представлялся ему попеременно то полоумным, то вполне серьезным деловым человеком.

– Ну?- уговаривал Арчил.

Стас решил не разочаровывать его и не обмолвиться и словечком по поводу того, что о нем думает, а просто доиграть роль партнера, задумывающегося над соблазнительным предложением.

– Нет, Арчил, большое тебе спасибо. Мне не жить без своей Родины.

– Ай, оставь ради Бога! Родина там, где тебе хорошо живется.

– Нет, Арчил, нет, она там, где ты рос, где ты родился и где ты стал человеком. По мне лучше тяжелая жизнь и смерть на Родине, чем сладкая жизнь на чужбине.

– Ну, ладно, горе-патриот! Сам знаешь, смотри, тебе видней. Ты извини меня, пожалуйста. Спешу, надо поспеть на работу в другое место. А ты все-таки думай о том, о чем я с тобой говорил, и если надумаешь, то вот тебе моя визитка, звякни или заходи. Ну, будь здоров!

Одежда и походка придавали Арчилу вид солидного современного человека, но выдавали мимика и язык.

Он пожал Стасу руку, попрощался и торопливо направился к своему “Volvo”.

– Интересно, кто таким выдает права?- удивлялся Стас.

Перед тем, как войти в машину, Арчил переговорил с кем-то по мобильному телефону, еще раз поднял руку в знак прощанья со Стасом, хлопнул дверью иномарки и пулей сорвался с места.

Стас долго неподвижно стоял на месте. Околдованный и ошарашенный увиденным, потерял на время дар речи. Посмотрел на небо, затянутое плотными белыми облаками, и мысленно произнес про себя: “Господи, что с нами происходит?”

Устроив вещи в камере хранения и наведя кое-какие дополнительные справки о вылетающем рейсе, Стас решил оставшееся до вылета время провести в здании аэровокзала.

Еще через несколько часов снова пошел снег. Стас через витринные стекла следил взглядом, как нежно и плавно с неба опускались белейшие хлопья и, падая на землю, превращались в черную грязь.

– Они, как люди,- подумал Стас,-с небес спускаются чистыми, ясными, красивыми, белыми, а попадая на землю, пачкаются и сбиваются в комья. На земле невозможно удержаться чистым надолго, даже если ничего не делать и не предпринимать, а день и ночь заботиться о своей чистоте, что физической, что духовной. Сами люди, заметив твои старания, насильно тебя выпачкают и очернят. Ну, конечно же, стараться и держаться до последнего все-таки надо, чтоб не снесло мощным потоком уничтожения. Для этого существуют прекрасные средства. Тут он вспомнил своего лектора, любившего поговорку: “Терпение и труд все перетрут”. Ну и, конечно же, в обязательном порядке, вера в Бога, вера в себя и в свои собственные силы.

Он признавал, конечно и то, что в жизни, в мозгу и даже в сердце, все получалось совсем не так, как хотелось бы, но ничего поделать с этим не мог.

Начало регистрации Стас встретил с большой радостью и в медленно ползущей длинной очереди. Количество рейсов на линии было резко сокращено в связи с неразберихой между авиакомпаниями двух стран, чем и объяснялся наплыв не улетевших пассажиров.

Стас оживленно переговаривался на какую-то отвлеченную тему с одним из пассажиров. Вдруг он остановил свой взгляд на соседке собеседника. Его словно током ударило. Он поймал и ответный, пристальный, скорее промельк, чем взгляд, торопливо уходившей в глубину зала женщины.

– Кэт?- удивленно лепетал Стас и застыл в изнеможенье на месте.- Не может быть.

Извинившись, он отстранил рукой своего собеседника и двинулся следом за ней.

– Кэтрин!-позвал он уже с близкого расстояния.- Кэтрин!

Женщина, не оборачиваясь, продолжала идти. Он обогнал ее, стал, перегородив ей дорогу. Она удивленно взглянула на него:

– Простите?

– Кэт, ты что, не узнала меня? Я же Стас,- сорвал он с головы шапку.

– Простите меня, но я вас не знаю.

– Кэт, кончай! Я знаю, что ты обижена. Но дай мне возможность хотя бы объясниться с тобой.

– Пропустите, пожалуйста,-грубо перебила его женщина, отстраняя с дороги.