Рассказы

Под ногами у Антоши поехал кирпич, и он, размахивая руками, скатился вниз, больно оцарапав через брючину колено. Подтянул брючину посмотреть – ого, кожа содрана, кровь алая течет. Ладно, заживет.

А вот как быть с изменником?

Утирая слезы (больно! Да и стыдно – обманули и сестру, и его самого!) Антоша поехал обратно в город.

7.

Однако то ли его заметили, то ли такое совпадение, но вскоре Антошу догнал мотоцикл, а на нем Сашка.

Обогнал, засигналил, остановился. Спешился и Антоша.

– Это ты?! Что тут делаешь?

– Ничего, – пробурчал, плохо видя его, Антоша. И более твердо, зло повторил. – Еду!

– А я тут мотоцикл оставил… как закончили ремонт, выпил маленько… уговорили за руль не садиться…

– Так ты пьешь?

– Нет. Пьяных я презираю. Пусть скорее вымрут – нам больше работы. И воздух чище. Но случилось, уговорили, поднял рюмку… – Он погладил руль "Хонды". – И вот забрал. Хочешь прокатиться?

– Нет.

– Я тебе предлагаю прокатиться! Я – на велике, а ты – на мотоцикле.

– Сказал – не хочу!..

Сашка снова как-то странно, криво смотрел на Антошу.

– Милый ты пацан… ты же ничего не понимаешь… а тоже! У меня украли инструменты… кейс и ящик из гаража… это две тысячи долларов. И мне бы хана, если бы не эти люди.

Антоша, насупясь, молчал.

– Ну и этот, Валька… длинный… привязался к Натке… Знаешь, когда к кусту подойдешь, где гнездо, птица отлетает в сторону, начинает чирикать. Мол, тут я, бери меня. Ты – к ней, а она дальше в сторону… отваживает от гнезда бандита… Вот и я… я же тебе объяснял…

– Какой он бандит! – наконец вырвалось у Антоши. – Он макарон.

Против тебя.

– Он макарон, да вот дружки у него… из ментовки… страшные мужики.

Это походило на правду. Почувствовав, что Антоша поверил, Сашка повеселел, потрепал его по голове. Кепка слетела в пыль.

– Что ты как азербайджанец? Что ты надел? Давай я тебе вот эту отдам, – и напялил на Антошку свой кепарь с прозрачным козырьком. -

Я и мотоцикл могу подарить. Хочешь? Прямо сейчас! Ты садишься на моего коня, я на твоего?

Антоша испугался. Такие невероятные подарки вдруг – ни к чему.

Что-то тут есть страшное. Он потребует что-нибудь не говорить или что-нибудь сказать. Ой, не ладно что-то, не ладно в отношениях Сашки с Наткой…

– Анекдот хочешь? – засиял спутанные зубами Сашка. – Сидят два еврея в камере. Один другому: слышь, зачем тут решетки. Кто сюда полезет?

– Привет Натке передать? – угрюмо спросил Антоша.

Сашка вдруг переменился в лице.

– Нет, я позвоню сам. – И вновь вылупив зубы, скороговоркой. – Не хотел говорить, не хотел, да тебе скажу… Она в сам деле дружит с

Оскаром, сыном Куфтика, в кино ходили, люди видели.

– Этого не может быть! – затрепетал Антоша.

– Что ты понимаешь! – Сашка зло сплюнул. – Всё может быть. Может, решила мне подыграть… да увлеклась. – И что-то еще он говорил, быстро-быстро.

На языке крутилось: а чего ж ты с девчонкой сейчас целовался?! Но, может быть, это как раз игра? По телеку показывают: целуются все подряд с кем ни попадя, да еще секундомером время засекают. Мама права: распустились люди.

8.

Антоша приехал домой омраченный, в тоске.

– Что с тобой? – спросила мать. – Ты хромаешь! Ой, у тебя коленка черная! Подрался?!

– Да ерунда, упал!.. А где Натка?

– Быстро в ванную, промыть и йодом!.. Она пошла звонить Саше.

Натка вернулась, улыбается. Она сегодня очень красивая, только губы лишнего бордовой краской намазала. И скулы – розовой пудрой.

– Наташа, с тобой можно поговорить?

– Говори, – засмеялась Натка. Они сидели в детской комнате. Сестра вытянула из угла любимого тряпичного желтого льва за лапу и положила на колени. – Ну? Чего молчишь? Скажи "мяу".

– Брось со мной, как с маленьким. Я всё знаю. Ты сама-то знаешь, что все это игра… поп… и прочее?

– Конечно. – Она вскинула огромные глаза юной женщины и снисходительно улыбнулась братишке. – Все хорошо. Все о'кей.

– О'кей?

– О'кей.

– А тебе известно, что кей – это ключ. И что за дверью может ничего не оказаться, как в какой-то, не помню, сказке. Дверь нарисована.

– Нет. – Натка вскочила, швырнула в угол льва и, схватив братишку за уши, поцеловала в губы. – Нет!

Антоша смятенно сник.

– А что дальше будет?

– И дальше будет всё хорошо. – Она улыбалась во все зубы. Пошла помогать матери готовить ужин.

Как же так?! И ночью не плакала – Антоша подолгу притворялся спящим, следил. Не плакала. С улыбкой спала.

Только через пару дней он увидел: сестра стоит на чужой улице, в стеклянной будке телефона-автомата, прижала черную трубку к уху… и все лицо у нее блестит, мокрое от слез.

Вот она медленно повесила трубку, обтерла платочком щеки и вышла к прохожим, показывая зубы всему миру.

Все хорошо. Жизнь прекрасна.

ТУЛУП

1

Новый год мы с женой встретили на даче, средь сизого после морозов сосняка, на краю трехсотметрового обрыва над рекой – такой нам выпал участок, здесь стоит наш деревянный домик на бетонных стенах гаража.