Рассказы

Он сильно замерз, руки его тряслись, усталое тело послушно опустилось на одну из ступенек. Онемевшие пальцы то и дело соскальзывали с ледяной железной коробки, пытаясь открыть замок. Вот долгожданный щелчок, он лихорадочно сорвал с себя пальто, зная, веря, что больше оно уже не понадобится, закатал рукав свитера, порвал рубаху, пытаясь расстегнуть пуговицу на запястье, и вытащил из коробочки наполненный шприц. Несколько секунд смотрел на мутную жидкость, словно еще раз что-то решая для себя, и вздрогнул в последний раз, когда холодная игла коснулась кожи.

Луна - она для тех, кто спит, или для тех, кто плачет? Полная луна - отражение беспокойной желтизны кошачьего глаза. Я люблю ее квадратной, я люблю ее круглой, я люблю ее любой формы, я ненавижу ее. И если во всем этом есть смысл, значит, я так ни черта и не понял. Найти бы автора этой пьесы и в морду ему... А где-то у оранжевой речки, там уже грустят человечки, от того, что слишком долго нету нас... А я уже иду.

Оранжевая река стала большой-большой, он захлебывался и тонул до тех пор, пока не понял, что не река это, а луна. Большая, белая, квадратная. Тогда он засмеялся, перестал барахтаться и пошел.

Он шел немыслимо долго. Капало из крана время, а он все шел; он оброс бородой, и волосы его, уже седые, развевались за спиной, как знамя; а он все шел; его ногти стали похожи на когти зверей, выпали зубы один за другим, а он все шел; его глаза перестали видеть, лишь слабо различая свет и тень, а под ногами его все еще была луна - большая, белая, квадратная... И тогда он понял, что больше нигде ничего не существует.

Она смотрела на него больными черными глазами, и в каждом зрачке плескалось отражение полной луны.

- Ты вернулся, - сказала она. - Ты вернулся, как и обещал...

Он прижался лицом к ее черному свитеру, он плакал, он гладил ее волосы, он что-то бормотал бессвязно, не обращая внимания на обступивших их людей, с любопытством наблюдавших за этой сценой.

- Мастер, ты спятил? - раздался знакомый голос над его головой. Он повернулся, обвел всех людей ликующим взглядом:

- Я вернулся! Вы слышите, я вернулся!

Девушка в его руках вдруг стала медленно оседать, заваливаясь на бок. Он взвыл как-то совсем по-звериному, и прижал ее к себе.

- Мастер, - снова сказал тот же голос. - Мастер, она вчера умерла.

И он увидел, что в руках у него ничего нет, серый обшарпанный угол пуст, и тогда он понял, что больше нигде ничего не существует.

И когда он понял это, он упал. Упал в большое, белое, квадратное. Потому что не мог больше идти. Потому что идти было некуда.

ИЛЛЮЗИИ

"Люди рождают иллюзии. Порой они так сильны, что в них начинают верить. Но страшно другое: когда иллюзия умирает - человеку становится скучно, и он начинает делать глупости... Иллюзия, поначалу слабенькая, обрастает подробностями: доставляет удовольствие прописывать детали и мельчайшие черточки; этим можно заниматься достаточно долго, пока не надоест, потом иллюзия превращается в огромного монстра, возвышающегося в сознании подобно каменной глыбе, занимающей все больше и больше места. Это - как опухоль, растущая с каждым днем, с той лишь разницей, что ты сам, без чьей-либо помощи, можешь определить ее границы. И когда она достигает определенных размеров - иллюзия превращается в навязчивую идею, в манию ее осуществления".

Краткое вступление в курс юных иллюзионистов.

Глава 1, часть 8 учебного пособия для начинающих.

Все было обречено с самого начала. Шел первый снег, но вызванная и построенная иллюзия лета была настолько сильна, что холод и грязь воспринимались как нечто постороннее и мгновенно проходящее.

- С летом надо проститься, - говорили теплые шапки, обтянутые драпом спины и черные перчатки на руках дрожащих прохожих.

- Вот еще! - вздергивала голову я, не замечая бьющих в лицо холодных капель и жесткого колючего ветра. Люди пожимали плечами и отходили, покрутив пальцем у виска, а я шла дальше. Куда? К реке. Потому что очень любила песок и речные ракушки, качающиеся на мутных зеленых волнах...

Они ехали в метро, тесно прижавшись друг к другу, а весь остальной мир крутился вокруг них, словно снежная буря, запертая в стеклянной игрушке.