Рассказы

Сидел старик на соломе и плакал: Владыка вселенной, ведомо Тебе, сколько лет я маялся на чужбине, сладкого куска не едал, бархатной одежды не нашивал, в каменных хоромах не живал, и все годы мои протекли горьким уксусом: и все я принимал с юбовью — лишь бы взойти на Твою Святую землю. А сейчас, когда пробил мне час взойти, пришли пленители и отняли мое серебро и заключили меня в узилище. И так сидел он и плакал, пока не задремал от слез. Как пробило полночь, пробудился. В узильнице нет мезузы и нет жбана. Стал греметь оковами в лад и напевать грустным голосом те песни да гимны, что обычен был петь по ночам, и так пел и гремел, пока вновь не задремал. Открылась дверь узилища, и явился облик человека с каменной кружкой в руках и улыбкой на устах. Отвел старик от него глаза и попытался задремать; поднял его Тот Человек на ноги и сказал ему: держись за меня, и отнесу тебя, куда хочешь. Поднял старик оба глаза на Того Человека и сказал ему: как мне за тебя держаться, ведь руки мои окованы железными оковами? Сказал ему: все равно. Простер старик руки и обнял ими шею Того Человека, и Тот Человек улыбнулся ему и сказал: сейчас я отнесу тебя в Страну Израиля. Обхватил старик шею Того Человека, и тот повернулся ликом к Иерусалиму. Пролетели они один перелет — и исчезла улыбка[99] Того Человека. Пролетели второй перелет — и охладели руки старика. Вылетели в третий перелет — и почуял он, что обнимает лишь холодный камень.[100] Оборвалось сердце его, и ослабли руки. Сорвался и упал на землю. Наутро вошли пленители и не нашли его.

В ту же ночь раздался стук в мидраше «Колель» в Иерусалиме. Вышли и увидели — ангелы летят из стран изгнания, несут[101] образ человека.[102] Взяли его и схоронили[103] в ту же ночь, затем что не оставляют мертвых до утра в Иерусалиме.