Рассказы

— Ты ложись, сынок. Завтра тронемся в путь пораньше.

Ахмет настелил сена, сверху бросил рогожку, укрылся с головой своей стеганкой и лег спать, не разуваясь. Актырнак лежала под арбой и сверкала оттуда своими глазами.

На деревьях вокруг шумели птицы, лошадь с хрустом жевала сено. Слушая пение птиц и глядя на мерцающие в небе звезды, Ахмет не заметил, как сладко заснул. Он не слышал, как ночью чем-то встревоженная Актырнак несколько раз отрывисто тявкала, не чувствовал, как на лицо ему с писком садились комары и кусали его…

Показался город

Наутро Ахмета разбудил голос отца:

— Вставай, сынок. Ехать надо…

Забрезжил рассвет, на горизонте посветлело. Запели птицы. Отец смазал колеса и начал запрягать лошадь. Актырнак неподалеку вынюхивала чью-то нору.

Накинув на плечи стеганку, Ахмет быстренько сбегал к реке, умылся. Гнедую запрягли. Подошло время трогаться. Они еще раз осмотрели все вокруг арбы: не забыли ли чего. Убедившись, что ничего не оставили, путники выехали на дорогу и двинулись к городу.

Уже и солнце показалось, когда они проехали реку, пересекли поле и поднялись в гору. С этого возвышенного места хорошо просматривались высокие, большие городские дома, сиявшие под лучами восходящего солнца.

— Вон, сынок, уж и город виднеется. Через часок доберемся, — сказал Насир-агай и подхлестнул лошадь.

Даже издали город показался Ахмету очень красивым и большим. Его поразило и множество домов, даже на расстоянии таких огромных, и высокие дымящиеся трубы, и церкви, и минареты мечетей.

Актырнак, наверное, еще не видела города: она как ни в чем не бывало то пропадает между деревьями, то возвращается и осматривается, вынюхивая что-то.

Чем ближе к городу, тем больше попадалось им людей, и едущих в город, и возвращающихся оттуда. Путников стало еще больше, когда они выехали на широкую дорогу, посыпанную песком и с канавами по обочинам.

Недалеко от этой дороги, по высокой ровной насыпи, оставляя за собой густые клубы дыма, двигалось что-то большое, черное, таща за собой много домиков, каждый с маленькую деревенскую избу. Двигалось оно очень быстро, гулко стучали сотни его колес. То, что тянуло домики, непрерывно фыркало: гап-уф, гап-уф. Ахмет глядел во все глаза. Вот прямо из хребта этого черного начал выходить густой белый пар, и тут же громкий звук огласил окрестности.

Зимой в школе учитель много рассказывал ребятам о паровозе, вагонах, которые ходят по железной дороге, и Ахмет не раз видел их на картинках в учебнике и немного читал о них. Поэтому Ахмет сразу понял, что нечто черное, которое громко фыркает и тянет за собой много домиков-вагонов, — паровоз, а ровная высокая насыпь, по которой он движется, это железная дорога. Но чтобы убедиться в этом, он все-таки спросил у отца:

— Атай, что это там так быстро бежит?

— А это и есть железная дорога, — отвечал Насир-агай.

И он рассказал сыну о том, как он несколько недель ехал на германский фронт и возвращался оттуда поездом по железной дороге, о том, как паровоз обгоняет даже самого быстроногого скакуна, что один паровоз может перевезти несколько тысяч пудов груза, сотни людей.

Тем временем паровоз и вагоны уже прошли несколько верст и скрылись за горой.

Вот и большая река Волга. Она течет возле самого города. А какой огромный мост через нее!

Ахмета поразили и красота моста, и его длина и ширина. По мосту могли ехать рядом сразу несколько телег.

Вдруг мальчик услышал протяжный, как у паровоза, но гораздо более низкий гудок и повернулся в ту сторону. Ахмет увидел, что вдоль берега, вспенивая воду, плывет по Волге что-то белое, двухэтажное, со множеством окон и очень толстой трубой на крыше.

Хоть Ахмет и сообразил, что это пароход, но вдруг растерялся и неожиданно спросил у отца:

— Атай, а что это там плывет такое большое?

— Это, сынок, пароход. Он возит по воде людей и всякие грузы, — сказал отец.

Разглядывая все эти диковинки, Ахмет совсем забыл про Актырнак. Теперь он вдруг вспомнил о ней и осмотрелся, не отстала ли собака. Но Актырнак не отстала. Высунув язык, она шла по мосту рядом с арбой. Успокоившись, что Актырнак здесь, Ахмет снова принялся рассматривать пароход. А пароход, видно, устал от долгого пути и теперь остановился, выпуская из трубы редкий дымок. По верхней его палубе разгуливало множество людей.

В какой-то момент Ахмет глянул вниз и увидел еще один ажурный мост на толстых белых столбах-сваях. Ахмета не столько поразила красота и длина моста, сколько толщина его опор и ширина пролетов между ними. Пока Ахмет любовался мостом, на конце моста показался паровоз со множеством вагонов. «Едем-едем-едем» — будто выстукивали колеса. Мальчик понял, что этот мост железнодорожный.

Актырнак теперь шла только рядом с арбой, словно понимала, что ей не следует далеко отходить. Она поглядывала на Ахмета с таким видом, будто говорила: «Вот мы и добрались до города!»

— Надо бы лошадь напоить, — сказал Насир-агай, когда они проехали мост. — Думаю, никакого вреда не будет гнедой, если, напоив ее, сразу же тронемся дальше.