Рассказы

— В зарубежных странах происходил… скажем так — определенный ажиотаж вокруг имени профессора Мальциуса, — продолжал генерал, по-прежнему не сводя глаз с Диктатора. — Разумеется, это не имеет никакого значения. Тем не менее ваш знакомый, профессор Боннар, и другие вмешивались в дела, которые их не касаются.

— Они мной интересовались? — с удивлением спросил профессор Мальциус. В самом деле, мои эксперименты достигли той стадии, когда…

— Никакие посторонние влияния не уведут нас от нашей непреложной цели, — произнес Диктатор. — Наша непреложная цель — доказать свое превосходство в науке и культуре, как мы уже доказали свое превосходство в мужестве и государственности. Вот почему вы здесь, профессор Мальциус. — Он улыбнулся.

Профессор Мальциус неотрывно смотрел на Диктатора. Щеки у него задрожали.

— Я не понимаю, — сказал профессор Мальциус. — Вы вернете мне лабораторию?

— Да, — сказал Диктатор, и генерал кивнул профессору, как непонятливому ребенку.

Профессор Мальциус провел рукой по лбу.

— Кафедру в университете? — сказал он. — Я буду продолжать эксперименты?

— Наше государство ставит себе целью всемерно содействовать нашим верным сынам науки, — проговорил Диктатор.

— Первым делом, — сказал профессор Мальциус, — мне надо лечь в больницу. У меня плохо с кровью. Но это не займет много времени. — Он заговорил возбужденно, и глаза у него заблестели. — Так… мои записи, вероятно, сожжены. Глупо — но мы можем начать сызнова. У меня очень хорошая память, отличная память. Понимаете, вся теория — у меня в голове, — он постучал себя по лбу. — И конечно, мне нужны помощники; лучшим был у меня малыш Грегоропулос…

— Ваш Грегоропулос казнен, — сурово промолвил генерал. — Забудьте его.

— Да?.. — сказал профессор Мальциус. — Тогда нужен кто-нибудь еще. Должны же быть молодые люди… сообразительные… не могли все погибнуть. Я подыщу. Медведь всегда снимал сливки, — добавил он с нервным смешком. Знаете, меня прозвали Медведем. — Профессор осекся и посмотрел на них с ужасом. — Вы меня не обманываете? — Он зарыдал.

Когда он пришел в себя, с ним в кабинете был только генерал. Генерал разглядывал его так, как он в свое время разглядывал в микроскоп неведомые формы жизни: без сочувствия и без отвращения, а с большим интересом.

— Его превосходительство прощает вам это недостойное предположение. Он понимает, что вы перенервничали.

— Да, — сказал профессор Мальциус.

Он всхлипнул и вытер очки.

— Полно, полно, — с грубоватым добродушием сказал генерал. — Разве можно плакать нашему новому президенту академии? На фотографиях это выйдет некрасиво.

— Президент академии? — быстро переспросил профессор Мальциус. — Нет, нет, я не гожусь в президенты. Они произносят речи, занимаются административными делами. А я ученый и учитель.

Генерал посмотрел на профессора Мальциуса, но ответил пока еще добродушно:

— Боюсь, что вам этого не избежать. Ваше вступление в должность будет обставлено со всей торжественностью. Председательствовать будет Его превосходительство. А вы произнесете речь о новых победах нашей науки. Это станет великолепной отповедью мелким и злопыхательским нападкам наших соседей. Нет, относительно речи можете не беспокоиться, — поспешно добавил он. — Речь вам подготовят; вам останется только прочесть. Его превосходительство предусматривает все.

— Очень хорошо, — сказал профессор Мальциус. — И тогда я смогу вернуться к работе?

— Об этом не беспокойтесь, — с улыбкой ответил генерал. — Я всего лишь солдат; в этих вопросах несведущ. Но работы у вас будет вдоволь.

— Чем больше, тем лучше, — с нетерпением сказал профессор Мальциус. Мне еще осталось полноценных лет десять.

Улыбнувшись, он раскрыл рот, и по лицу генерала скользнула хмурая тень.

— Да, — произнес он как бы про себя. — Зубами надо заняться. Немедленно. И всем остальным… до того как фотографировать. Молоко. Вы удовлетворительно себя чувствуете, профессор Мальциус?

— Я очень счастлив, — сказал профессор Мальциус. — Со мной очень хорошо обращались, и я крестьянской породы.

— Отлично, — сказал генерал. И, помолчав, продолжал уже официальнее: Само собой разумеется, профессор Мальциус…

— Да? — Профессор Мальциус встрепенулся. — Прошу прощения. Я задумался о другом.

— Само собой разумеется, профессор Мальциус, — повторил генерал, — что ваше… э-э… исправление на службе у государства — дело постоянное. Без надзора вас, естественно, не оставят, и тем не менее ошибок быть не должно.

— Я ученый, — нетерпеливо возразил профессор Мальциус. — Что мне до политики? Если хотите, чтобы я принес присягу на верность, я готов присягать столько раз, сколько вам нужно.

— Рад, что вы заняли такую позицию, — произнес генерал, хотя посмотрел на профессора Мальциуса странно. — Могу сказать, что сожалею о неприятной стороне наших бесед. Верю, что вы не будете держать на нас зла.

— На что мне сердиться? — сказал профессор Мальциус. — Вам велели делать одно. Теперь велят делать другое. Вот и все.