Рассказы

Один раз Йосип оборачивается. Он смотрит на господский дом за рекой. От дома его отделяет вода, но он все же видит барина, стоящего у окна. Он, Йосип, может часами спокойно стоять или лежать, может изо дня в день слушать все ту же реку, но вот господин в белом доме, который они иногда называют замком, похоже, чем-то обеспокоен. Он подходит то к одному, то к другому окну, иногда спускается из лесу на берег, так что Йосип думает, что он хочет переправиться, однако тот это отрицает, насколько можно разобрать в шуме воды. Бесцельно побродив по берегу, он поворачивает обратно. Господин этот очень могуществен, окружающим он внушает робость и нерешительность, но он добрый. Это все говорят.

Йосипу больше не хочется об этом думать. Он пытливо всматривается, не идет ли кто. Никого нет. Он смеется. Сейчас у него свои маленькие радости. Он уже мужчина, но ему все еще доставляет удовольствие отыскивать в песке плоские камешки. Медленно расхаживает он по влажному податливому песку, взвешивая находку в руке. Потом, пригнувшись, делает взмах рукой, и озорной камень со свистом несется над волнами, подскакивает и летит дальше, опять и опять. Три раза. Когда Йосип делает это часто, камни, бывает, подскакивают по восемь раз. Только они должны быть правильной формы.

Время ползет час за часом. Перевозчик давно уже молчаливый, замкнутый мечтатель. Гряда облаков над отдаленными горами становится выше. Возможно, солнце скоро спрячется, обведя золотой каймой бело-облачные чертоги. Возможно, тогда явится и Мария. Явится опять поздно, и в корзине у нее будут ягоды или мед и хлеб для барина. Йосипу придется перевезти ее через реку, и он будет смотреть ей вслед, пока она идет к белому дому. Он никак не возьмет в толк, зачем Марии все это носить в тот дом. Лучше бы барин своих людей посылал.

С сумерками приходит смятение чувств. Усталость развевает сомнения. Мысли петляют по тайным тропам. Барин уже не молод. Вряд ли в нем живет желание, столь же жгучее, как у молодого Йосипа Пойе. Зачем Марии думать о нем, когда он на нее и не смотрит, а размышляет о больших делах, которые для нее сложны и непонятны! Как бы часто она к нему ни ходила, он на нее и не взглянет, если она будет молчать. Он не поймет, что говорят ее глаза, и отошлет ее, безмолвную, домой. Он ничего не узнает о ее печали и ее любви. Но лето пройдет, а зимой Марии придется танцевать с ним, Йосипом.

Уже роятся мошкара и мухи, что так оживляются после захода солнца. Они непрестанно рыщут в воздухе, неторопливо описывают круги, пока вдруг не собьются в кучу. Тогда они рассыпаются и продолжают летать, пока все не повторится снова. Где-то еще поют птицы, но их почти не слышно. Рокот реки это ожидание, подавляющее все другое. Это громкий шум, полный тревоги и возбуждения. Веет прохладой, а в ней — смутная мысль. Будь ты хоть слепой, ты все равно увидишь, как на другом берегу за деревьями светится белое пятно стены.

Наступил вечер. Йосип подумывает, не пойти ли ему домой, но пока еще ждет. Трудно решиться. И вот он слышит, что идет Мария. Он не глядит в ту сторону, да и не хочет глядеть, ему все говорят шаги. Она с ним здоровается — робко, беспомощно. Он смотрит на нее.

— Уже поздно. — В его голосе — осуждение.

— Ты больше не поедешь?

— Не знаю, — отвечает он. — А куда это ты собралась в такое время? — Он удивительно непреклонен.

Мария не смеет ответить. Она онемела. Его взгляд — это приговор. Он замечает, что в руках у нее ничего нет. Ни корзинки, ни сумки, ни даже платка, раздувшегося узлом. Она несет только себя.

Глупая девчонка. Он поражен, не может ее понять, да и, пожалуй, презирает. Но облака уже обведены пылающей каймой. Река медленней гонит свои волны, они стали шире, чем днем, водовороты на стремнине — темней и опасней. Никто сейчас не решится переправиться через реку на лодке. Безопасность сулит только паром.

Ветер овевает Йосипу лоб, но он все равно горячий. Шевельнувшаяся мысль его злит, приводит в замешательство. Трос парома устанавливает связь, пролагает путь и указывает, прямо и неопровержимо, на другой берег, на белый господский дом.

— Я не поеду, — отказывает он Марии.

— Не хочешь? — Девушку осеняет догадка. Она потрясает маленьким кошельком и радостно возглашает: — Я заплачу тебе двойную цену!

Йосип смеется, успокоенный.

— У тебя денег не хватит. Я больше не поеду.

Чего она еще ждет? Звон монет в кошельке смолкает. В ее лице доверчивость и мольба. Он становится еще более резким.

— Барин на тебя и не взглянет. Платье у тебя не шикарное, ботинки грубые. Он тебя выгонит. У него другие заботы. Я-то знаю, я каждый день его вижу.

Он пугает девушку. Минута задумчивости, и глаза ее наполняются слезами.

— Зимой барин здесь жить не станет. Он скоро тебя забудет.

Йосип плохой утешитель. Он озабочен. Все ж таки сейчас он перевезет ее через реку. Растерянность у него на лице все ширится. Он смотрит себе под ноги. А там сплошной песок, и больше ничего. Прекрасный план уходит в песок безысходной сковывающей нерешительности.