Рассказы

В свое время именно она заставила его осесть в городе, потому что не хотела вести жизнь соломенной вдовы, как все жены моряков. Но теперь честолюбие подавило в ней все прочие соображения, и она сказала:

- Ты считаешь, что только так можешь чего-нибудь добиться?

- Только так, это уж я верно знаю.

- А ты хотел бы опять уйти в море, Шэдрак?

- Не то чтобы хотел - удовольствие в том небольшое. Сидеть здесь, в нашей комнатке за лавкой, куда приятнее. Говоря по правде, я не люблю моря. Никогда его особенно не любил. Но если речь о том идет, чтоб добыть богатство для тебя и для наших мальчиков, тогда другое дело. Только этим путем и может добыть его такой бывалый моряк, как я.

- А долго надо для этого плавать?

- Как повезет. Может, и недолго.

Наутро Джолиф вынул из комода морскую куртку, которую носил в первые месяцы по своем возвращении, отчистил ее от моли, надел и пошел на набережную. В порту и теперь вели торговлю с ньюфаундлендскими купцами, хотя и в меньших размерах, чем прежде.

Вскоре Джолиф вложил все свои средства в покупку брига на паях и был назначен на нем капитаном. С полгода ушло на каботажное плавание, так что у Шэдрака было время смыть ту сухопутную ржавчину, которая наросла на нем за "лавочный" период его жизни, - а весною бриг отплыл к Ньюфаундленду.

Джоанна жила дома со своими сыновьями, которые к этому времени уже выросли. Теперь это были крепкие, здоровые юноши, охотно исполнявшие всякую работу, какая подвертывалась в гавани или на набережной.

"Ничего, пускай немножко потрудятся, - думала нежная мать, - теперь нужда их заставляет, но когда Шэдрак возвратится, одному будет только семнадцать, а другому восемнадцать; тогда уж они в порт ни ногой. Наймем им учителей, и они получат настоящее образование. А при тех деньгах, что у них будут, они тоже могут стать джентльменами не хуже, чем сыночки этой Эмили Лестер с их алгеброй и латынью".

Уже близок был срок возвращения Шэдрака, уже срок прошел, а тот все не появлялся. Джоанну уверяли, что тревожиться нет оснований, ведь с парусными судами всегда может выйти задержка, точно рассчитать нельзя. И эти уверения оказались справедливыми; после месяца напрасного ожидания однажды дождливым вечером сообщили, что корабль входит в гавань, - и вот уже в коридоре послышались шаги - развалистая моряцкая поступь Шэдрака, и он вошел в комнату. Мальчиков не было, они побежали его встречать, но разминулись с ним, - так что Джоанна сидела дома одна.

Когда улеглось первое волнение встречи, Джолиф объяснил, что опоздание вышло из-за небольшой торговой сделки, рискованной, но очень выгодной.

- Я решил пойти на все, чтоб только не обмануть твоих надежд, - сказал он. - И я думаю, ты согласишься, что я их не обманул.

Тут он вытащил огромную холщовую сумку, толстую и набитую, как кошель великана, которого убил Джек, развязал его и высыпал содержимое в подол Джоанне, сидевшей в кресле у огня. Груда соверенов и гиней (в те времена еще существовали на свете гинеи) бухнулась в подол, оттянув его до земли.

- Вот! - сказал с удовлетворением Джолиф. - Я говорил тебе, милая, что все у меня выйдет как надо. Ну, вышло или нет?

В первую минуту лицо ее просияло торжеством, но потом снова как бы померкло.

- Да, верно, куча денег, - сказала она. - А это все?

- Все?! Да ты знаешь ли, милая, сколько тут, если посчитать? До трех сотен наберется! Целое состояние!

- Да... да... Для моряка это состояние, а вот здесь, на суше...

Но она пока отложила разговоры о денежных делах. Вскоре пришли мальчики; в ближайший воскресный день Шэдрак воздал благодарение богу, на этот раз более обычным путем - в общем благодарственном молебне. А через несколько дней, когда возник вопрос, на что употребить эти деньги, он заметил, что Джоанна словно бы не так довольна, как он надеялся.

- Видишь ли, Шэдрак, - сказала она, - мы-то считаем на сотни, а они, она кивнула на дом по ту сторону улицы, - они считают на тысячи. За то время, что тебя тут не было, они завели себе парный выезд.

- Ого! В самом деле?

- Ах, милый мой Шэдрак, жизнь-то идет, не останавливается. Что ж, как-нибудь устроимся. Но все-таки они богаты, а мы по-прежнему бедны.

Большая часть года прошла без сколько-нибудь заметных событий. Джоанна все печалилась, хлопотала по дому и в лавке, мальчики продолжали заниматься всякой работой в порту.

- Джоанна, - сказал как-то Шэдрак, - я вижу по тебе, что привез еще недостаточно.

- Да, недостаточно, - ответила она. - Моим мальчикам придется зарабатывать на жизнь, плавая на судах, которые принадлежат Лестерам; а когда-то я была побогаче ее.

Джолиф не умел спорить и в ответ только пробормотал, что можно, пожалуй, еще раз уйти в море. Он несколько дней все о чем-то раздумывал и однажды вечером, вернувшись домой из гавани, вдруг сказал:

- Я добился бы этого, милая, еще за один рейс, наверняка бы добился, если бы... если бы...

- Чего бы добился, Шэдрак?

- Чтобы ты считала на тысячи, а не на сотни.

- Если бы что?

- Если бы мог взять с собой мальчиков. Она побледнела.

- И говорить об этом не смей! - вскричала она.

- Да почему?