Рассказы

- Эй, внук, - донёсся вдруг из мазанки стариковский голос, лампу задул? А то я сегодня рано встаю.

Мальчик вскочил. Сергей весело рассмеялся и протянул ему руку.

- Мне пора... Спасибо за огонёк, товарищ.

Мальчик смущённо подал маленькую ладонь и покосился на лампу. Она всё ещё горела неподвижным жёлтым огнём.

- Как тебя зовут? - спросил Сергей.

- Антон.

- Ну, будь здоров...

Сергей пришёл на свой стан, когда первые лучи уже пробивались между облаками и каменистой грядой. В это же время подъехал на мохнатой лошадке хакас-почтальон.

Телеграмма есть! - крикнул он. - Кто товарищ Калунов?

- Калинов, - сказал Сергей, и побледнел. - Это я.

Он рванул телеграмму и почитал первый раз быстро и тревожно, второй - медленно и с улыбкой. В телеграмме говорилось, что жена Сергея родила сына. Она спрашивала, какое дать ему имя.

- Дай коня! - закричал Сергей. - Пожалуйста, дай. Съезжу на телеграф!

- Что ты! - воскликнул почтальон. - Не могу. Ответ пиши.

И Сергей торопливо начал писать: "Поздравляю сыном Антоном родная..."

Так появился на свете ещё один Антон.

- А что дальше? - спросил Тоник.

- Всё. Конец.

Тоник, не оборачиваясь, пожал плечами и протянул:

- Ну-у... Я думал, что-нибудь интересное.

- Что поделаешь... - сказал папа.

Тоник молчал. Он приклонил голову к нагретому солнцем косяку и крепко зажмурил глаза. Ему хотелось представить, какая бывает темнота в степи, когда опускается августовская ночь.

И ещё Тонику вдруг стало обидно, что ему никогда не приходилось зажечь огонёк, который бы помог кому-нибудь.

Когда стемнело, он украдкой взял свой фонарик и вышел на улицу. В переулке горела на столбе лампочка и светились окна. За рекой переливалась целая тысяча огней. Красные и зелёные огни горел у причалов, где стояли буксиры, катера и самоходки. Далёкий самолёт пронёс над городом три цветные сигнальные лампочки... У каждого был свой огонёк, и никому, видно, не нужен был фонарик мальчишки.

И вдруг сразу исчезли все огоньки, потому что глаза Тоника закрыли чьи-то маленькие тёплые ладони. Тоник мотнул головой и сердито обернулся. Рядом стояли Римка и маленький Петька, и в руках у Римки был небольшой узелок.

- А мы картошку печь будем, - сказал Петька. Тоник толкнул ногой с обрыва обломок кирпича и слушал, как он, падая, шуршит в бурьяне.

- Ну и пеките, - ответил Тоник.

- Антон-горемыка, - вздохнула Римка. - Ты, что, сильно тогда брякнулся, да?

- Тебе бы так, - сказал Тоник.

Римка покачала узелком.

- Мы на костре будем картошку печь. Из сухой травы огонь разведём.

- Из травы! Там щепки есть на берегу...

- А тебя отпустят? - спросила Римка.

- Маленький я, что ли...

Они уже стали спускаться по тропинке, когда Тоник всё-таки решил спросить:

- А он чего не пошёл?

- Тимка-то? Дома его нет, - объяснил Петька.

- Мы проходили мимо, - сказал Римка, - да у него в окне темно. Может, спит уже.

- Ну и что же, что темно, - пробормотал Тоник. Он подумал, что, наверное, Тимка лежит на кровати и смотрит в синее окно на далёкие заречные огоньки. Всё-таки плохо, если поссоришься, да ещё зря.

- Может, он и дома, - вздохнула Римка. - Вы не помирились, да?

- Мириться ещё... - сказал Тоник. Он остановился, подумал немного и полез наверх.

Скоро все трое были у Тимкиного дома.

- Постучи в окно, - велел Тоник Петьке.

- Ну да, - сказал Петька. - Лезьте сами. Там крапива в палисаднике во какая.

Тогда Тоник вытащил из кармана фонарик. Он включил его и так повернул стекло, что свет падал узким лучом. Тоник направил луч в окошко и стал нажимать кнопку: три вспышки и перерыв, три вспышки и перерыв...

Свет жёлтым кружком ложится на занавеску за стеклом и золотил листья герани на подоконнике.

И вот, наконец, ярко вспыхнуло в ответ Тимкино окно.

АЙСБЕРГИ ПРОПЛЫВАЮТ РЯДОМ

О том, что к ним кто-то приехал, Тоник узнал ещё в коридоре. На вешалке висела рыжая собачья доха в бисеринках растаявшего снега, на полу лежал брезентовый тюк и стоял большой потёртый чемодан.

Тоник всегда радовался гостям. Но сегодня ни гость, ни даже мысль о том, что завтра воскресенье, не улучшили настроения Тоника. Поэтому он равнодушно поздоровался с высоким лысоватым человеком в сером свитере и даже не стал никого спрашивать, кто этот человек, и зачем приехал.

- Отметки, что ли плохие принёс? - поинтересовался папа, когда Тоник нехотя сел к столу и начал царапать вилкой клеёнку.

- Отметки-то хорошие... - вздохнул Тоник и положил вилку.

- А что нехорошее? - сразу встревожилась мама. - Антон, отвечай сию же минуту!

- Да понимаешь... самолётик. Бумажный. Я его на уроке выпустил случайно. А она сразу в дневник записала.

- Кто она? Ах, Галина Викторовна! Так, - деревянным голосом сказала мама. - Ну-ка, покажи дневник.

Тоник медленно слез со стула. Он знал, что оправдываться не стоит.

А дело было так. Пока весь третий "Б" умирал со скуки, слушая, как Лилька Басова объясняет у доски пустяковую задачку, Тоник мастерил из тетрадного листа маленький аэроплан.