Рассказы

Так-так-так, — наконец проговорила миссис Койт. — У тебя что, выходной сегодня?

Парень поднял голову:

— Нет.

Бледное лицо, растрепанные волосы, покрасневшие глаза, обведенные темными кругами, — миссис Койт отметила все эти симптомы каждый по отдельности. А в целом Парень выглядел совершенно несчастным.

— Выперли с работы? — с надеждой спросила домовладелица.

Он помотал головой и опять уткнулся лицом в ладони. Миссис Койт, всем своим видом выражая строгое неодобрение, принялась вытирать пыль с моррисовского кресла. Обнаружив, что уже в пятый раз проводит тряпкой по подлокотнику, она снова повернулась к Парню:

— Заболел, что ли?

— Нет. — Парень не шелохнулся — он не нуждался в сочувствии.

Миссис Койт присмотрелась к нему повнимательнее: определенно трезв. И вообще не злоупотребляет.

Вдруг ее взгляд случайно упал на фотографию в тонкой позолоченной рамке. Со снимка ей улыбался Парень — веселый, беззаботный, счастливый.

И до миссис Койт дошло. За последние пять месяцев эта самая фотография успела намозолить ей глаза в комнате Девушки, этажом ниже. Чтобы окончательно удостовериться в своих подозрениях, она посмотрела на каминную полку, где почетное место еще вчера занимал снимок Девушки. Его там не было.

Миссис Койт, ни слова не говоря, закончила уборку и направилась к выходу. Парень уныло молчал. В дверях она обернулась, нерешительно потопталась на месте и вдруг спросила:

— Ты что, поругался с ней?

Парень неприязненно взглянул на домовладелицу и выкрикнул:

— А вам-то какое дело? — Его хриплый голос сорвался.

Миссис Койт собралась было ответить, передумала и удалилась. Парень схватил свою фотографию, выдернул ее из рамки, порвал в клочья и бросил бумажки на пол.

Через четверть часа миссис Койт, вытиравшая пыль в холле, услышала, как наверху хлопнула дверь, а через несколько секунд Парень сбежал по ступенькам и выскочил на улицу. Миссис Койт пробормотала нечто похожее на «идиот», устремилась, воинственно размахивая метелкой, в комнату Девушки и с решительным видом вошла.

Здесь дела обстояли еще хуже. Девушка свернулась калачиком в кресле, ее глаза горели лихорадочным огнем, на щеках блестели мокрые полоски от слез, на скулах выступили красные пятна. Она повернула голову и безучастно взглянула на домовладелицу.

— Я так и знала, — произнесла миссис Койт с чувством глубокого удовлетворения. — Почему ты не на работе?

— У меня мигрень. — Девушка попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло.

Миссис Койт самодовольно запыхтела:

— Я все об этом знаю! Он мне рассказал. Я знала, что этим все и кончится!

Девушка закрыла лицо руками и отвернулась.

— Я знала, что этим все и кончится! — повторила миссис Койт.

Девушка не отреагировала.

Миссис Койт решила схитрить:

— Нет, ты мне объясни, зачем ссориться из-за такой мелочи?

— Тогда мне это мелочью не казалось, — всхлипнула Девушка.

Впрочем, как домовладелица ни старалась, больше ей ничего выудить не удалось: Девушка отказывалась отвечать. Она отказывалась даже злиться. В конце концов миссис Койт убедила ее пойти на работу.

— Только сначала загляни в ванную и приведи себя в порядок, — посоветовала она. — У тебя цвет лица как у вареного огурца.

Когда Девушка ушла, миссис Койт уселась в ее кресло и задумчиво уставилась на валявшиеся на полу клочки бумаги. Одному Богу известно, о чем она размышляла. На ее лице не отражалось ничего, кроме мрачного удовлетворения, а когда она принялась собирать обрывки фотографии, ее губы растянулись в торжествующей ухмылке.

Тем вечером, впервые за долгие месяцы, Парень вернулся из офиса один. Раньше они с Девушкой были неразлучны, но теперь идиллия закончилась. Как ни велика была его любовь к ней, он считал, что такие обиды не забывают, тем более незаслуженные. Конечно, если она прибежит к нему и будет умолять о прощении… При этой мысли Парень затаил дыхание. Но нет, он был уверен, что она этого никогда не сделает.

Миновал один пустой и тоскливый рабочий день, а будущее — он знал это — не принесет ему ничего, кроме унылой череды таких же пустых и тоскливых дней. Парень решил тем же вечером уехать из дома миссис Койт — ведь отныне здесь каждый кирпичик будет пробуждать в нем горькие воспоминания о самом счастливом периоде в его жизни. Увы, в двадцать один год душа предается скорби с тем же неистовством, что и радости.

Поворачивая ключ в замке входной двери, Парень услышал за спиной шаги. Ее шаги.

Не говоря ни слова, он открыл дверь и вежливо отступил в сторону, чтобы пропустить Девушку. Она склонила голову в знак благодарности, молча проскользнула в холл и стала подниматься по лестнице в свою комнату.

И вдруг она услышала голос Парня — он произнес ее имя. Она обернулась.

Парень стоял возле столика, на который складывали почту, и держал в руках большой конверт.

— Это для меня? — с сомнением спросила Девушка.

— Нет, — сказал Парень. — Это для… нас.

Ее щеки вспыхнули, когда она услышала ставшее таким привычным местоимение.

Парень поднялся по ступенькам и остановился рядом с ней.

— Думаю, мы должны открыть его вместе, — сухо продолжил он. — Письмо адресовано нам обоим.