Рассказы

— Сюда привели немецкого летчика-радиста, — сказал он, положив на рычаг трубку. — Надо узнать позывные его аэродрома. Говорите с ним о чем хотите, но добейтесь позывных. — Он глянул на руку. — Даю вам час, больше не могу, в восемь тридцать доложите.

Я спросила, ранен ли немец.

— Хуже, пожалуй, — избит. Он бомбил деревню, и зенитчики зажгли самолет, он выпрыгнул, приземлился на поле. А там бабы пашут. Решили, что немецкий десант, и давай его молотить лопатами.

Где-то неподалеку загрохотала артиллерия. Майор поднял голову, прислушался.

— Справа действуют, — тихо сказал он, — оттягивают на себя.

Я поняла: значит, справа оттягивают на себя внимание противника, чтобы Филькину легче было незамеченным проползти назад.

— Сейчас вас проводят. Приступайте к допросу. Ординарец командира полка, юный паренек, провел меня по траншее к блиндажу, охраняемому часовым. Он вошел первым и присветил фонарем. В блиндаже резко пахло непросушенной овчиной.

— Шофера полушубки сдают, свалили здесь. — Он пошарил, вытащил гильзу и зажег фитиль.

Дверь блиндажа захлопнулась за ним.

— Прислушивайся! — протяжно, уже издали наказывал он часовому.

В блиндаже раздавалось частое дыхание. Я присела на что-то твердое, огляделась. С топчана напротив, приподнявшись на руках, смотрел на меня немец.

— Ваша фамилия? — поспешно спросила я.

Немец застонал и повалился на спину. Коптилка разгорелась, повалили хлопья копоти.

— Сколько самолетов базируется на смоленский аэродром?

Это был мой первый самостоятельный допрос.

Немец молчал, сжимая и разжимая пальцы. Я повторила вопрос. В ответ он застонал громче и поскреб ладонью о доски топчана.

— Бомбил мирных жителей, не думал, что придется расплачиваться?

По грязным щекам его, в глазах с расширенными зрачками прыгало пламя коптилки. Выдавил хрипло:

— Ich habe meinen Spaß daran!

Я вынула из полевой сумки словарь, который всегда носила с собой, нашла слово «Spaß» и задохнулась: так это доставляло ему удовольствие!..

Пройдут годы, люди будут знать о немецком фашизме понаслышке, изучать по книгам… А я вот сейчас вижу его.

* * *

На хуторе живет вернувшаяся из эвакуации семья прежнего директора школы. Жена директора Тоня работает заведующей сельпо. У нее стройная мальчишеская фигура: шире в плечах, поуже в бедрах. Ходит быстро и резко, в лице сохраняется строгость, а в глазах притаилось лукавство.

По утрам, когда Тоня идет мимо палатки Белоухова на работу в деревню и когда она возвращается в обед, младший лейтенант и рад бы проверять работу раций, но помощник его на месте, аппараты в исправности, ему незачем оставаться в палатке, и он выходит наружу.

Поравнявшись, Тоня всякий раз первая громко поздоровается, усмехнется и быстро пройдет мимо. Серенькое с голубым платье, жакет на руке, крутой валик темных волос.

Он украдкой провожает ее глазами.

Вечером, выйдя из палатки, Белоухов прислушивается и, если различит звуки веселой «бульбы», поспешит, крупно зашагает к дому майора, где на ступеньках крыльца майор со Стасем играют белорусские плясовые.

Из школьной пристройки выйдет на звуки музыки Тоня в накинутом на плечи белом платке. Выбегут за ней следом оба сына. Стоит она по-мальчишески стройная, не шевельнет прямыми плечами, не поправит платка, будто она сама по себе, а платок на плечах сам по себе. С любопытством рассматривает, как тренькают по струнам тонкие пальцы майора:

— Врешь, — бросит майор подыгрывающему им на гитаре Дубяге. А тот, сидя верхом на перилах крыльца, продолжает свое и нахально рассматривает Тоню.

Тоня быстро взглянет на него и отведет глаза. Капитан Петров дружелюбно и так задумчиво улыбнется ей, что кажется, Тоня возьмет сейчас его под руку и уведет гулять. Но вот она насмешливо взглянула на Белоухова, и тот пропал. Вдали от своих аппаратов он и без того часто теряется, тяготится своей неуклюжей фигурой и неохотно бывает на людях, а тут он просто скис и побрел к себе.

Тонин муж назначен заведующим Ржевским гороно и вместе с городскими организациями стоит сейчас в деревне Грузди, километрах в двенадцати от хутора. Время от времени он приходит. Заметив его издали, Тоня останавливается как вкопанная. Он берет ее за прямые плечи и ведет в дом, и нет на хуторе никого, кто б, увидев их в эту минуту, не проводил взглядом до двери.

* * *

Танки, о которых говорил пленный, стоят в том же месте, их видел вернувшийся Филькин. Они покрыты маскировочными сетками и поэтому не просматриваются с воздуха.

По всему участку фронта противник спешно готовится к наступлению. Наш ржевский участок немцы рассматривают как ближний подступ к Москве.

Нам надо задержать их, предотвратить наступление, выиграть время и нанести удар.

Идет ожесточенная война в воздухе, обстреливаются дороги, то и дело бомбят передний край. По ночам в темноте вблизи передовой включаются моторы танков. Ночной воздух дрожит от гула. Надо припугнуть немца. Наступление мы должны начать первыми.

Вернувшись с задания, Филькин отлеживается, подстелив шинель в кустах, дымя махорочными цигарками.