Рассказы

В группе, где куратором был подполковник Данилов, учился Паша Плинов. Студентом он был безалаберным, ходил на занятия не часто, но учил науку всерьез — особенно интересовавшие его предметы. В общем, деканатские проблемы прогулов Паша решал за счет крепких знаний по профилирующим предметам. Что же касается военной кафедры, то там Плинов был вообще редким гостем. А по причине этого имел особые взаимоотношения с подполковником Даниловым и раз в семестр ваял тексты для агитационных материалов, стендов и боевых листков. В итоге и оценки были нормальны, и военно-политическая агитация велась с присущим Паше огоньком.

* * *

На занятиях по стратегии и тактике взвод Данилова обычно брал Бонн. Чем-то этот далекий немецкий город особенно насолил подполковнику, и поэтому, развернув карты, студенты двигали на запад живую силу, бронетехнику и части обеспечения. Бонн не сопротивлялся, и к окончанию очередного академического часа бывал повержен. Тропа на Бонн оказалась настолько хорошо протоптана, что даже по прошествии двадцати лет кое-кто из бывших студентов мог легко принудить к капитуляции этот маленький городишко, без труда пройдя половину Европы и будучи встречен боннцами как старый знакомый. Но доставалось не только многострадальной столице ФРГ. Несколько раз по неизведанным причинам взвод забредал левее и брал Мадрид. А однажды то ли у подполковника разбился дефицитный китайский термос, то ли случилась ещё какая неприятность, но целью марша стал Пекин. Азиаты оборонялись так же нехотя, как и европейцы. Но до Пекина добраться не удалось — слишком далеко для стремительного 45-минутного похода.

Естественно, кроме теоретических, случались и практические занятия. Причем не только осенью-весной, а и в разгар стужи. Но в зимнее поле Данилов студентов не водил, посылая стремительно майоровевшего капитана.

Капитан только что слинял из Таманской дивизии и не сразу приобрел полноценный кафедральный лоск. Поначалу он говорил странные слова и делал нелогичные вещи. Так, загнав взвод в девственные сугробы, он утверждал, что каждый курсант представляет собой боевую машину пехоты, командует ею и мечтает стремительным рывком преодолеть огромное заснеженное поле на задах института. За деревьями капитану чудились огневые точки противника. А маячившая вдалеке непонятно как сохранившаяся на территории Москвы деревня почему-то всегда была занята противником. Курсанты рычали, изображая моторы, и уходили в снег с головой.

Видимо, пришедшие с полевых занятий мокрые студенты настолько дисгармонировали с паркетными полами ВУЗа, что капитану было указано, и полумеханизированное рыхление снега прекратилось. Со временем капитан все реже останавливал строй для проникновенного рассказа о том, как на марше таманские бойцы изрыгают из себя харч в каски, дабы не пачкать рыгающих рядом товарищей. В общем, столичный лоск постепенно покрывал бравого таманца. Но все равно, до подполковника Данилова капитану было как PDP до Vax .

Так текла размеренная воинская жизнь — неделя за неделей, семестр за семестром. Особо послушные студенты не пропускали занятий, дежурили «на тумбочке», стригли волосы и постигали тайны устройства различных видов оружия. Остальные тоже учились, но избегали «тумбочки». То есть наблюдалась редкостная гармония, изредка прерываемая обменом экзаменационных оценок на коньяк. А также инспекторскими проверками, учиняемыми вышестоящими то ли штабами, то ли иными военными субстанциями. Об одной из таких проверок и пойдет речь.

2.

Приближение инспекторской проверки определяется по тотальной суматохе, которая охватывает военную кафедру примерно за неделю до приезда проверяющих. Офицеры вызывают представителей взводов и разъясняют: маневры закончились, приближается настоящее дело. А, значит, флирт с прическами уступает место поголовно стриженным затылкам, прогульщики в трезвом состоянии начинают ходить на все занятия, и никакой коньяк не способен искупить отсутствие чистой глаженной формы.

За несколько дней до проверки утренние общекафедральные построения принимает сам начальник кафедры. Команда «Кругом!», внимательный осмотр затылков. Присутствие волос — два часа на стрижку в ближайшей парикмахерской. «На тумбочке» — особо приближенные к преподавательскому составу курсанты не допускают на кафедру посторонних. Оружие чистится. Сапоги драятся. Стенды и наглядная агитация... впрочем, они всегда в полном порядке. Занятия в аудиториях всецело меняют тематику: исчезает изучение структуры мотострелкового полка бундесвера, а ему на смену приходят задушевные разговоры о том, что если кто-нибудь из курсантов ляпнет при инспекторе что не то, он станет пионером вылета из института по несдаче военного экзамена. Лица офицеров дубеют. Во взорах появляется сталь. В командах — резкость. Шутки кончаются. Близится бой.